– Вы думаете, что я воровка? Почему?
Уорик пожал плечами, как любил частенько делать.
– Неудачная попытка похищения пегаса навела меня на интересные мысли.
Девушка пристыженно опустила глаза.
– Уж тебе ли не знать, к чему ведут ошибки оракула, а он в последнее время грешит враньем.
– А с чего ты решила, что в моем случае оракул ошибся?
Казалось, он был искренне удивлен.
– А разве нет? Держу пари, ты хотел стать не меньше чем ученым. Твоя хорошо поставленная речь и эрудиция говорят об образованности. Никогда не поверю, что ты с детства мечтал грабить путешествующие кареты.
– А, может, и так. Меня всегда манила свободная жизнь. Поверь, я вполне счастлив собственной судьбой. Я не плачу налоги, не должен ни перед кем отчитываться. Я сам себе хозяин.
– Но твоя жизнь коротка. Невозможно все время скитаться по лесам и выживать за счет редких удач. Однажды тебя поймают варнеры, и сгниешь в тюремной башне.
Он лениво улыбнулся и снова надел маску напускной беззаботности.
– Я еще слишком молод, чтобы думать об этом. А как насчет тебя, Карен? Как ты пошла по скользкой дорожке? Потому, что не могла найти работу?
– Работу я нашла, но таланта у меня не было, а оттуда и нищенская зарплата и…прочие неприятности.
Карен содрогнулась, вспоминая, как каждый раз выходила на сцену словно на войну. Она так боялась публики, от волнения забывала текст, совершенно не умела импровизировать. Много раз ее осмеивали и освистывали зрители, однажды закидали тухлыми яблоками. Белус тогда лишил ее месячного гонорара, и всегда те богатые павлины, что посещали театр, были уверены – все актрисы – подзаборные шлюшки. Они могли легко схватить артисток за юбку прямо во время спектакля, вваливались в гримерные после и приставали к девочкам. Белус поощрял это безобразие, так как получал свой кусок от зажравшихся вельмож. Многие актрисы соглашались, и Карен не могла их осуждать за это, но сама она выбрала другой путь – воровство. Таким образом она мстила развязным мерзавцам.
Она тряхнула головой, отгоняя прочь печальные мысли.
– Об этом я тоже скажу королю. Я объясню на своем примере, что оракул не может больше решать за других…никто не может.
– Ты идешь к королю?
Девушка была так поглощена в воспоминания, что не заметила, как произнесла это вслух. Но было уже поздно, лесной разбойник услышал ее слова.
– Зачем?
– Так по делу.
– Э-э, нет. Так просто ты от меня не отделаешься. Зачем такой милой девушке решать вопросы с его величеством?
– Во-первых, я не милая девушка, а матерая воровка…
– Добро пожаловать в мой клуб, – перебил он ее.
– А во-вторых, ты так странно говоришь "его величество". Не похоже на разбойника. Разве вы подчиняетесь существующему правительству? Я думала, бандиты – настоящие поклонники безвластия и беспорядка.
Уорик изобразил наигранный ужас на лице.
– Побойся своих слов, верноподданная! Волшебные силы храните короля. Я верный вассал славного Кэндема. А вам, госпожа, не удастся заговорить мне зубы.
– Я не госпожа…
– Да-да, помню, бывалая карманница. Так что же эта видавшая виды преступница хочет от своего сюзерена?
Карен замялась, она не хотела раскрывать все карты перед совершенно посторонним мужчиной. Даже несмотря на то, что тот не казался ей плохим человеком.
– Я хотела поговорить с ним по поводу оракула.
– Но это не основная причина.
Карен покачала головой. Как ему это удается? Он словно видит ее насквозь.
