Плохая кровь - страница 5

Это мой момент.

Когда в семь сорок пять я стучусь в кабинет Чарльза, он уже сидит за своим столом. Как бы я ни старалась, Чарльз всегда опережает меня на шаг.

Слегка помахав ему рукой, я демонстративно открываю коробку с пирожными, которые купила в роскошной, вполне достойной поста в «Инстаграме» кондитерской, недавно открывшейся по соседству.

– Заправка для мозгов, – поясняю я.

– Вижу, что я не зря предпочел вас Майку. – Чарльз улыбается. Он внушает ужас всем остальным юристам, против которых выступает, этот факт широко известен, но как только он снимает парик, то совершенно преображается. Нет парика – нет и клыков. – Что ж, перейдем к делу, а потом я оставлю его вам. Вам понадобится все время, каким вы располагаете, чтобы подготовиться. – Чарльз постукивает средним пальцем по папке, перевязанной тонкой розовой ленточкой, а потом подвигает ее ко мне через стол.

Вчерашнее электронное письмо прояснило весьма немногое. Брэд Финчли – белый мужчина тридцати пяти лет, против которого выдвинуты обвинения в двойном убийстве. Прежде мне не приходилось заниматься настолько серьезными делами, и Чарльз прав: СМИ любят освещать суды, связанные с убийствами. Но чтобы два трупа сразу?.. Это будет пиршество для акул.

Для признания вины и подготовки к судебному слушанию установлен срок в пять недель. Именно к этому времени от меня требуется выдвинуть исковое заявление против обвиняемого, и в итоге он будет признан либо виновным, либо невиновным. Подозреваю, что, поскольку дело настолько серьезное, адвокат посоветует обвиняемому заявлять о своей невиновности, в надежде, что в самом крайнем случае убийство классифицируют как непредумышленное. Я уже готовлюсь в течение полугода вести судебное дело. Вести битву.

В моей крови вскипает адреналин.

Вот почему я стала криминальным юристом.

Полная предвкушения, я придвигаю папку ближе к себе. На первой странице в обязательном порядке размещается снимок, сделанный при аресте, и изложение фактов об обвиняемом. Мне всегда интересно увидеть, кто обвиняется в совершении преступлений, за которые мы его караем. Это моя работа как юриста по уголовным делам – работать ради кары преступнику, вне зависимости от того, кто он и откуда.

Конечно, было бы наивно утверждать, будто я не понимаю, насколько несовершенна по сути наша судебная система, но моя работа всегда одинакова, без исключения: я следую материалам дела и подбираю факты так, чтобы они были наиболее убедительны.

Мы – мастера манипуляций.

Я выдвигаю обвинение вне зависимости от того, считаю ли я, что человек совершил то, в чем его обвиняют, или нет. Именно так нас учили, именно на этом построена наша юридическая система – честный суд. И чтобы он был таковым, обе стороны тяжбы должны быть представлены в равной степени убедительно.

За свою карьеру я часто изумлялась тому, насколько разными способами можно показать те или иные факты, и гадала: насколько это относится к истинам нашей повседневной жизни, к тому, как мы взаимодействуем с другими людьми? Насколько часто в этой жизни встречается непонимание или неправильная интерпретация? Когда занимаешься такой работой, начинаешь видеть, насколько «серым» может быть даже самый однозначный сценарий. Суд работает только тогда, когда обвинение и защита делают всё, что в их силах.

Мне доводилось бывать на ужинах, устраиваемых людьми среднего класса, и я слышала, как большинство моих коллег на вопрос: «Что вам больше всего нравится в вашей работе?» – отвечают: «Выигрывать». Мне этот ответ всегда казался до ужаса скучным – по крайней мере, от людей, чьей работой было устраивать спектакль в зале заседаний. Мы все любим выигрывать, это природное стремление – выживание наиболее приспособленных. Меня куда больше пленяют люди, стоящие за каждым делом. Психология всего этого. Кто они. Что они сделали. Почему они это сделали. Это мое тайное оружие в суде. Я – рассказчик, и, чтобы рассказать историю этих людей, мне нужно узнать их.