Варжетхан увидела ее в окно. Она знала – что-то случится. Чувствовала. Еще раньше знала, когда Костик уходил. И все это время корила себя за то, что не остановила парня. Не предостерегла. Хотя что она могла сделать? Старая гадалка. Он бы ее не послушал. Не верил ни в ее бобы, которые она бросала, чтобы узнать будущее, ни в карты, ни в интуицию, которая у Варжетхан была посильнее бобов и карт.
– Что ты здесь? – спросила Варжетхан по-осетински, выйдя во двор.
Удивительно, но бабушка, много лет прожившая в Осетии, так и не заговорила по-осетински, хотя все понимала и спокойно читала и писала на этом языке. Варжетхан, когда волновалась или когда было важно, переходила на родной язык. Бабушка отвечала ей по-русски. В этот раз не ответила.
– Посидишь? – спросила подругу Варжетхан. – Ну посиди, посиди.
Бабушка не ответила.
– Эй, чтобы тихо здесь было! – прикрикнула сразу на всех обитателей двора гадалка и, что-то бурча под нос, пошла в дом.
У бабушки были пустые, как будто налитые водой глаза. Две глубокие борозды, как будто выжженные слезами, шли от уголков глаз по щекам. Губы побелели и проваливались в черноту рта.
Варжетхан вышла во двор к вечеру. Кивнула одной из молодых соседок – дальней родственнице, мол, стул принеси. Села рядом с бабушкой.
– На, поешь, – сказала она.
Варжетхан отломила маленький кусочек пирога и вложила его в рот бабушки. Бабушка прожевала. Так она ее и кормила – кусочек курицы, кусочек помидора. Бабушка послушно открывала рот и жевала.
– Ну вот, хорошо, – кивнула Варжетхан, – ноги у меня совсем болят. К дождю, наверное. Надо песку купить – на варенье. Мешок сразу взять, как считаешь?
Варжетхан сидела и по-осетински рассказывала бабушке о своих ногах и заботах. Бабушка молчала и смотрела в даль. Мимо по двору бегали дети, женщины носили юлу из колонки, развешивали белье… Украдкой они бросали взгляд, но никто не решался подойти, пока Варжетхан сама не позвала. Старуху все не только уважали, но и побаивались.
– Поздно уже. Домой не ходи. Пойдем, у меня ляжешь, – сказала Варжетхан, тяжело поднимаясь со стульчика. Она кивнула родственнице – «приготовь постель».
Тут во двор влетела моя мама, которая к тому моменту успела обежать всех соседей. Наконец кто-то сказал, что видел, как бабушка шла по улице Ленина. Значит, к Варжетхан.
– Мама, мама! – кинулась к бабушке моя мама.
Бабушка даже не повернула головы. Мама остановилась как вкопанная.
– Пусть у меня побудет, – сказала маме Варжетхан, – иди домой.
– Мама…
– Где Костик?! – неожиданно крикнула бабушка, схватив дочь за руку.
– Мамочка… – заплакала мама.
– А?! – крикнула бабушка. – Костик дома?
На крик сбежались женщины и загалдели – кто-то нес воду, кто-то опять усаживал бабушку на складной стульчик.
– Где Костик? Где Костик? Ольга, где твой брат? – продолжала кричать бабушка, выглядывая из-за спин женщин.
Мама сидела под тутовым деревом и плакала, вздрагивая всем телом от каждого крика.
– А ну замолчите все, – сказала по-осетински Варжетхан. Сказала очень тихо. Женщины враз смолкли.
Варжетхан подхватила бабушку под мышки, как грудного ребенка – аккуратно, но крепко и твердо, и повела в дом. Откуда у этой женщины, которая без палки не могла стоять, взялись силы – неизвестно.
– Где Костик?! – продолжала кричать бабушка. Так кричат люди, потерявшие слух.
– Пойдем, пойдем, – уводила ее Варжетхан.
– Где мой сын? Ольга, скажи, где он? Почему ты молчишь? Ольга!
