«Бедняга. Должно быть, тяжело не помнить свою жизнь…»
Случайно получившаяся самоирония вызвала усмешку. Явно не мне жалеть кого-то из-за подводившей памяти, ведь я в той же лодке. Только не вижу берега – кругом одна вода с моим отражением.
Заставив себя не продолжать эту аналогию, я легко дотянул до конца дня. Впрочем, логично ли использовать «легко» и «дотянул» в одном предложении? Но на деле всё было не так уж и плохо. В будни, занятые интересными переводами, время пролетало быстро.
«Так же быстро, как и вся жизнь», – невольно подумал я, заметив, что, заработавшись, пропустил обед.
В мозгу что-то щёлкнуло, будто какая-то мысль пыталась вырываться из бессознательного, но не могла. Эхом не моего голоса в ушах прозвучало короткое бессмысленно так жить, которое тут же скрылось за вспомнившимся словом для текста – «враждебнее», – и я вернулся к работе, призракам и редким мыслям о вечере, который стал для меня единственным утешением.
По понедельникам я ходил домой пешком. Короткая прогулка по любимому городу была полезной привычкой и своеобразной данью сидячему образу жизни. К тому же такой досуг расслаблял и позволял взглянуть на мир через объектив – в основном чтобы выполнить задание для курсов фотографии. Но в этот понедельник настроения гулять не было. Хотелось скорее добраться до дома, сделать чай, упасть в кресло и до ночи смотреть сериалы. Но у вселенной на мой приятный вечер были другие планы.
У подъезда, когда покой и уют были так близко, я увидел человека, беспокойно оглядывающего каждого, кто проходил мимо, и ощутил острую, словно нанесённую механически, боль в районе виска.
Мы с Кристианом играем на детской площадке. Вернее, я играю, а он скучающе смотрит по сторонам, игнорируя мои беспомощные попытки привлечь его к возне в песке.
– Неужели тебе это правда нравится? – ладонью он брезгливо сметает песок с деревянного края песочницы. – Это же девчачье занятие. Лучше бы мы пошли гулять. Видел, какой тут парк рядом? А мы ещё ни разу в нём не были, хотя живём тут уже больше недели.
– Потому что он не рядом, Крис. А мама устала, – я не смотрю на него, продолжая своё «девчачье занятие» – строительство чего-то похожего на машинку. Из-за того, что песок сухой, она постоянно рассыпается, но я упорно терроризирую формочку. – Переезд же…
Близнец тяжело вздыхает и косится на маму, задремавшую на скамейке рядом. Вздыхает снова, до ужаса жалобно, и ничего не говоря, но всей своей фигурой выражая невообразимую печаль, берёт у меня одну из форм, лениво черпает песок, высыпает его, снова черпает, высыпает, черпает, высыпает – и так много раз.
За этим занятием нас застаёт подошедший полный мальчик в смешных очках. Мне его доброе лицо кажется совершенно безобидным – есть такие люди, внушающего доверие одним своим видом, – но Кристиан смотрит на чужака настороженно, напоминая нашего деревенского кота, не признающего никого, кроме семьи.
– Вы новенькие? Я не видел вас раньше, – начинает мальчик.
– Да, переехали недавно, – киваю я. – А ты живёшь тут?
– Нет, в соседнем дворе, но мы с мамой часто тут гуля…
– Говорите тише, мама отдыхает, – рыкнув, перебивает его Кристиан. Он, похоже, хочет добавить что-то ещё – продолжает сверлить незнакомца взглядом, – но потом всё же отворачивается и делает вид, что очень занят песком.
Я уже готовлюсь извиниться за дурной характер близнеца – сам он этого никогда не сделает, – но мальчик совсем не обижен. Он подходит ближе, садится на корточки и негромко произносит своё имя – Саша.
