Но шаги Волкова замерли, а потом снова двинулись в сторону ванной комнаты. Он появился в дверном проеме и махнул рукой. В ней было зажато несколько моих блокнотов.
– Я возьму почитать кое-что из твоих мемуаров! – заявил он нагло. – Там как раз возраст поинтереснее, может быть, наткнусь на клубничку, а, Пирожочек?
– Ну-ну…
– Вернусь с прочитанным и проверю… – внезапно перестал улыбаться. – Выполнила ли ты мое домашнее задание.
Волей-неволей я навострила уши.
– Какое еще… задание… домашнее? – произнесла по словам раздельно.
– Написать обо мне! – ткнул себя пальцем в грудь, а потом показал на меня. – И о себе, разумеется. Хочу прочитать твои мысли, чувства. Все… Все, что ты ощущала во время нашего секса.
– Не хочу я о тебе писать! Не буду. Вспоминать такое насилие даже неприятно, не то что описывать.
– Не бузи, Пирожочек. И не вздумай писать, будто я тебя изнасиловал. Насилуемые не кончают, а ты текла, как сучечка, и умоляла меня тебя оттрахать! Как говорится, за что боролась, на то и напоролась.
Он двинул несколько раз бедрами и изобразил мои стоны.
Муда-а-ак!
О боже, как мне хотелось запустить в его рот… шайбой!
Сто лет клюшку в руках не держала, но сейчас была уверена, что не промахнулась бы!
– Короче, алаверды, Пирожочек. Дело за тобой. От меня не прячься. Из города не уезжай, – добавил строго. – Везде найду, из-под земли достану. Ферштейн?
– Яволь, – выдавила из себя.
– Вот и умничка!
Он двинулся немного странной походкой на выход, напевая одну из моих любимых песен.
Савелий горланил довольно:
А мне приснилась моя фея.
Она вела меня дорогой лишь к тебе, йе-а…
А я по берегу ласкаю тебя, грея,
Но лишь одной тобою только окрылён.
Ты мой вечный Вавилон…
У-у-у!
Гад-гад-гад!
Моя любимая песня!!!
Еще и голос у него замечательный. Но теперь я эту песню возненавижу.
А-а-а…
Как же он меня бесит!
Как только закрылась дверь, я схватила мочалку и подергала ее так, словно порвать хотела, швырнула ни в чем не повинный предмет в сторону выхода и сползла на пол кабины окончательно.
Придет он, видите ли.
Тоже мне, генерал…
Мемуары про него писать?!
Уезжать нельзя?!
Вот возьму и сделаю с точностью до наоборот.
Просто план хороший придумаю…
Никакой спонтанности.
Все должно быть четко и ровно. Как в аптеке…
Савелий Волков
От Ритки выхожу в приподнятом настроении, но зад, сука, ноет.
Там же не только швы, но и гематома на ползадницы, ушиб нехилый. Отдолбить строптивую было кайфово. В запале боль на второй план ушла, но после охеренного оргазма по телу, размягченному удовольствием, теперь без сопротивления раскатываются неприятные ощущения. Ноющие волны приливают и приливают.
Вот это приключеньице я себе на задницу нашел.
Именно поэтому пирожок Ритули без дела простаивать не будет. Ни пирожок, ни задняя дырочка, ни роток.
Я ее всюду попробую.
Кесарю – кесарево. Так что сексом пусть возмещает физический ущерб, а своим покладистым поведением и исполнением моей скромной просьбы возместит моральный ущерб.
Думаю, так будет честно.
Настроение – хорошее, но зад…
Если бы не ныл мой многострадальный зад, было бы вообще зашибись.
Под мышкой зажаты дневнички девицы.
Такая забавная. Не знаешь, что от нее ожидать. Постоянно в предвкушении, в состоянии азарта.
Обычно с бабами все просто и понятно.
В какой-то момент мне это обрыдло до невозможности, и даже самые буйные гулянки с оторвами перестали приносить удовольствие.
