Итан до скрипа сжал челюсти. Это была его ошибка! Он не должен был отправлять ее учиться в это место. Есть полностью закрытые учебные заведения, предназначенные исключительно для омег, но он дал слабину, зачислив Леону в условно смешанную академию. О ее романе тоже знал, но предпочел особо не вмешиваться, наблюдать издалека, давая дочери возможность нормально проживать свою юность. Кто же знал, что среди молодых альф попадется такая циничная и меркантильная гнида!
Кстати, о Норторе. Пора бы его навестить…
Набрав контакт Виктора, Итан сообщил, чтобы тот забирал своих парней, при условии, что те ближайший год будут находиться под домашним арестом. Убедившись, что отец стальных братьев все правильно понял, контр-адмирал отключил связь и покинул комнату допроса, оставив приунывших близнецов охране.
Помещение, куда он направлялся, находилось на минус втором уровне. Там, как правило, располагались комнаты для уже совсем иных «допросов». На ходу стянув галстук и сняв офицерский пиджак, Итан открыл тяжелую металлическую дверь и шагнул в душную прохладную темноту.
Зажегся тусклый свет, мрачно осветив одинокую фигуру посреди комнаты. Мужчина сидел на стуле с низко опущенной головой. Видимо, спал. Но когда дверь за спиной Юманса захлопнулась, он вздрогнул и выпрямился, насколько позволяли оковы за его спиной.
— Доброе утро, крошка, — ласково произнес Итан, закатывая рукава своей рубашки, — Смотрю, моими стараниями твое милое личико с каждой встречей становится все краше!
Нортора было не узнать. Его лицо покрывали сплошные гематомы и ссадины, разбитые губы безобразно раздулись, а отекшие глаза больше напоминали спелые персики. Вместо ответа парень промычал что-то нечленораздельное и задергался, как пойманная в ловушку крыса. Контр-адмирал подошел к пленнику вплотную и, схватив за спутанные волосы, грубо запрокинул его голову назад. В глубине щелей между опухшими тканями заметались потемневшие от страха зрачки.
— Мм…не надо! Мм… дмирал… я же все сказал!
Бывший капитан третьего ранга, некогда лучший среди лучших студентов военной академии «Амарока», мелко задрожал под пронзительным светлым взглядом своего мучителя. Он прекрасно понимал, зачем тот пришел, и что сейчас будет происходить, но не хотел этого принимать. Его заточение в этом месте длилось не больше суток, но молодому альфе казалось, что прошло уже много недель. Специфические вещества, которые ему регулярно вводили, значительно искажали восприятие времени, а боль ощущалась в сотни раз острее.
— Да, ты многое рассказал, — согласился Юманс, — Но твоя смуглая подружка оказалась намного более разговорчивой. Интересная девочка… до последнего прикидывалась жертвой, пока не сломалась. Благодаря ее показаниям, я узнал много интересных подробностей.
— М… мне очень ж… жаль… прост…
Договорить Нортор не успел. Его мир снова взорвался ослепительными звездами и невыносимой болью. Жалел ли он о содеянном? Или о том, что планировал сделать?.. Однозначно, да! Он проклинал тот день, когда его омега предложила «обработать» новенькую кадетку. Он проклинал Джину, проклинал свой клан и всю Вселенную. В его переполненном болью сознании остались лишь страх и желание сбежать отсюда как можно дальше. Или даже умереть. Разрушающие вспышки повторялись одна за другой, причиняя ужасные, бесконечные страдания. Нортору казалось, что этот кошмар никогда не закончится. Но вот звезды померкли, и его снова накрыла долгожданная спасительная тьма…
