Плоть от плоти моей - страница 28

Я глазами поймал его затравленный взгляд и еще раз попытался внушить ему нужные действия, придав голосу необходимую твердость.

– Вилли, доставай патроны. Мы еще сможем пробиться к воротам и уйти.

Старпом обвел испуганным взглядом обступившую нас толпу и сник.

– Нет, они стоят слишком близко к нам.

– Это поправимо. – Я поднял свою винтовку вверх и сделал выстрел в воздух. Толпа раздалась в сторону, а Вильям непонимающе взглянул на меня:

– Откуда у тебя патроны?

– От верблюда! Доставай свои, у меня только две обоймы.

Старпом потянулся рукой к рюкзаку, но в его сумку со свистом вонзилось две арбалетные стрелы. Вильям резко отдернул руку и жалобно посмотрел на меня.

С паперти церкви раздался низкий внушительный голос Асмандра.

– Считаю до десяти. Или вы проходите Обряд, или умираете здесь и сейчас – даже, если вы люди, а не демоны.

Он начал отсчет:

– Раз… Два…

Я посмотрел на растерянное лицо Вильяма, на сбившихся в кучу товарищей, потом взглядом оценил расстояние до отпрянувшей при выстреле толпы, которая сдвигалась все ближе.

– Три… Четыре..

В группе людей, стоящих на возвышении церковной паперти, я вдруг заметил Стеллу, которая одобряюще смотрела на меня, слегка кивая головой, как бы говоря – «все нормально, соглашайтесь». Тем временем верховный жрец продолжал свой отчет:

– Шесть… Семь..

Я сделал шаг вперед.

– Черт с вами, давайте ваш кинжал.

Теобальд, судя по всему, тоже был не в восторге от мысли, что ему придется отдать арбалетчикам приказ стрелять на поражение. Он облегченно вздохнул, спустился с паперти на две ступени вниз и жестом предложил мне приблизиться. Под испытующими взглядами толпы мне пришлось взять с подноса тяжелый нож, лезвие которого отливало странным матовым цветом. Он был довольно тяжелым на вес и не казался острым. Я готов был спорить, что его лезвие было отлито не из стали, а из серебра, хотя встречать серебряных ножей мне не доводилось. Но при сделках с ювелирными изделиями я порой сталкивался со столовыми приборами из серебра, и хорошо помню характерный матовый блеск этого благородного металла. Но ножи из серебра обычно не делают из-за его мягкости, а остро заточить серебряный нож непростая задача. Так и вышло в это раз – мне пришлось дважды провести по руке кинжалом, пока я смог процарапать кожу.

Теобальд взял мою руку и высоко поднял над головой. При виде красной струйки крови толпа на площади просто взвилась от радости, а вождь и Асмандр одобрительно покачали головой.

Я вытер нож шелковым платком, лежащим на подносе, и повернулся к побледневшему старпому.

– Давай, Вильям, царапай руку. Иначе они не угомонятся.

Передав кинжал старпому, я обратился к Баруху, который помимо роли повара выполнял у нас функцию санитара.

– У тебя в аптечке есть какой-нибудь дезраствор, потому как этот ножик явно не стерильный и подхватить какую-нибудь здешнюю заразу мне не хочется.

Барух покопался в аптечке.

– Фуксин подойдет?

– Я больше привык к «зеленке», но без разницы. В дезрастворе главное спирт, а розовый или зеленый он – это не имеет значение. – Я смазал ранку ваткой с розовым фуксином.

Передавая мне фуксин, Барух с чувством пожал мне кисть и несколько раз встряхнул ее, выказывая свое уважение. В глазах его виделось почтение.

– Я имею вам кое-шо сказать, мой дорогой друг. Вы так смело хватили этот ножичек, шо сначала я подумал, что ви собираетесь устроить кровопускание местным поцам, и сейчас начнется жуткая резня. А так как я не сторонник всяких жестокостей, и до смерти боюсь драк, то мысленно уже начал готовить речь, с которой я обращусь к покойной Софье Моисеевне, пусть земля ей будет пухом. Но благодаря вашей выдержке, моя встреча с любимой тетей, покинувшей нас пять лет назад, будет отложена.