– Что, лучше листа не нашел? – обратился к нему Каштанов.
Суматохин пожал плечами.
– Ладно, садись, – повелительно сказал Каштанов. – Сейчас будешь писать расписку. Суматохин задумался.
– Начинай. И вот еще что: условия кредита изменились, из-за твоего поведения. Теперь будешь отдавать так: по тысяче долларов каждый месяц, первый взнос через неделю, каждый месяц будут набегать пять процентов, в случае же опоздания вместо пяти – двадцать процентов. По-моему шикарные условия, – и Каштанов немного посмеялся, видимо полагая, что его шутка удалась. – Вот кстати, тут написано всё по пунктам.
Каштанов достал из кармана рубашки листок, в котором условия были расписаны по пунктам, и протянул его Суматохину. Суматохин внимательно прочитал и долго продолжал ещё смотреть в этот листок.
– Что-то не нравится? – ехидно спросил Каштанов.
– Ну почему же… Есть, конечно, кое-какие моменты. Впрочем, если я весь в ваших так сказать руках – могу ли я возражать, – то ли спросил, то ли утвердил Суматохин. Он говорил это с таким серьёзным, сосредоточенным, умным видом, что можно было подумать, что он собирается подписаться под выгодной сделкой, с которой имеет шанс что-то поиметь. Это насторожило Каштанова.
– Хватит рассуждать, – сказал он. – Пиши.
– Михаил, простите, забыл как вас по батюшке…
– Не важно. Просто Михаил, – Каштанов начал нервничать.
– Хорошо Миша, я бы хотел, чтобы вы меня выслушали. Вы умный человек, вы должны понять то, что я сейчас скажу.
– Короче.
– Постараюсь. Согласитесь, что для вас самое важное получить деньги, чем быстрее, тем лучше. Ведь так? Ну, ответьте же.
– Ну, – зло ответил Каштанов.
– И какая вам будет выгода с того, что, если вы поставив меня в невыносимые условия добьетесь лишь того, что я разорюсь вконец, и в итоге не смогу вернуть этот долг?
– Что значит не сможешь вернуть? Я не понял, – Каштанов сжал кулаки и свирепо посмотрел Суматохину в глаза.
– Успокойтесь. Это я гипотетически.
– Не надо гипотетически.
– Хорошо продолжаю. Я предлагаю следующее: составить договор таким образом, чтобы и мне было возможно расплатиться без больших потерь, и вы поскорее получили бы своё.
– Не…, – Каштанов хотел прервать его, но Суматохин не дал ему этого сделать.
– И потом: мы серьезные люди, и составляем важный документ, чуть ли не на туалетной бумаге. Это я к тому говорю, что у меня есть знакомый юрист-нотариус. Он и бумаги нам поможет составить и может быть посоветует что-нибудь дельное. А?
Каштанов как-то незаметно для себя успокоился. Он с недоверием посмотрел на Суматохина. Тот ответно заискивающе с блеском надежды в глазах поглядел на Каштанова, как бы говоря: «Я понимаю, что я весь в твоих руках. И ничего не имею против этого. Я готов стать послушным. И если сделать вот так, то может быть можно будет мне сделать хоть самую маленькую скидочку».
– Какой еще юрист? – недоверчивым голосом спросил Каштанов.
– О, это хороший человек. Замечательный в своем роде.
– Я представляю, какие среди твоих друзей могут быть замечательные люди.
– О, это не совсем друг. Через этого человека я вёл всю свою документацию по бизнесу. И он никогда меня не подводил. А сколько он дал дельных советов. Это просто неоценимый человек для нашего случая.
– Считай, что я тебе поверил.
– Вот и прекрасно, сейчас я свяжусь с ним, – и Суматохин направился из кухни к аппарату.
– Возьмёшь трубку, возвращайся сюда, – приказал Каштанов.
