Вильма Эспин, наполовину француженка, была девушкой из обеспеченной семьи. Ее отец занимал высокий пост руководителя завода по производству рома «Баккарди», а мать была дочерью французского консула на Кубе. Вильма училась в Гаване на химическом факультете, а закончила свое обучение в США, в Массачусетском технологическом институте. Удивительно, что Вильма не только поддержала революционеров, но и вместе с Селией Санчес и с Айде Сантамарией стала одним из руководителей женского партизанского отряда.
К тому времени, как Фидель сошелся с Селией Санчес, не столь чувственной и сексуальной, как Нати Ревуэльта, но обладающей жестким характером и яркостью личности, Нати уже воспитывала дочку Фиделя – Алину, которой передался весь его бунтарский дух. Повзрослев, Алина бежала в Испанию со словами: «Это не мой банкет!» – и выпустила там скандальную книгу о похождениях мятежной дочери Фиделя.
Война армии Фиделя против армии Батисты длилась 25 месяцев. В своих дневниках Фидель вспоминает, что это была и «история появления знаменитой бороды. Она проста. В полевых условиях борода росла сама по себе. А за два с лишним годом повстанческой борьбы он успел к ней привыкнуть». Отметим, что за это время число сторонников Фиделя росло, а режим Батисты стал неудобен США. Батиста перешел роковую черту в бессмысленных убийствах и пытках оппозиционеров, и Белый дом в марте 1958 года объявил, что прекращает поставку оружия армии Батисты. Кроме того, Батиста начал активно общаться с главарями американской мафии, принимая в Гаване короля игорного бизнеса Лаки Лучано и других как родных. Видя, что самые крупные американские бандиты нашли «политическое убежище» в Гаване, ФБР убедило Белый дом, что пора прекращать покровительствовать кубинскому диктатору. В отношении же Фиделя, явно метившего на место Батисты, в США предположили, что Кастро – такой же сахаропромышленник с хваткой капиталиста, как и Батиста, и потому не возражали против смены власти. Социалистическую суть революции Фиделя в США проглядели – потому и не удушили ее в зародыше.
В новогоднюю ночь 31 декабря Бастиста бежал с Кубы, и 1 января 1969 года стало днем рождения новой Кубы. Пять лет, пять месяцев и пять дней – начиная с 26 июля 1953 года по 1 января 1959 года, когда Фидель Кастро и его товарищи ежесекундно подвергали себя смертельной опасности.
Зная эти эпизоды революционной борьбы, не станешь задавать себе вопрос о том, «боялся ли Кастро разместить на Кубе советские ядерные ракеты». Безусловно, Фидель шел на высокий риск, согласившись на советскую операцию «Анадырь». Но что такое спецоперация русской разведки в сравнении с пятью годами ежедневного смертельного риска?
Но прежде чем мы перейдем непосредственно к описанию операции по переброске советских ядерных ракет на Кубу под кодовым названием «Анадырь», стоит расставить акценты на скрытых «пусковых механизмах» этого решения в Политбюро Никиты Хрущева. Почему «Анадырь» был предпринят именно в летние месяцы 1962 года? Почему и для чего решили использовать именно ракеты с ядерными боеголовками, если войну с их помощью вести не собирались? Ответ на эти невольные вопросы дает такой факт: в США осознали, что у Кубы появился новый и очень сильный покровитель – Советский Союз.
Распутаем клубок в обратной последовательности. Последней каплей для принятия в Политбюро Хрущева в июне 1962 года решения о том, что следует предпринять радикальные действия для защиты Кубы, стала провалившаяся в апреле 1961 года в заливе Свиней (Плайя-Хирон) операция ЦРУ «Сапата-Мангуста» по свержению режима Кастро. Для организации этой операции и других подрывных действий против Кубы ЦРУ в январе 1960 г. создает
