, – подумал он. Пантелеймон чуть выкрутил руль. И сбавил обороты. Мотор работал ровно. Автомобиль живо въехал в небольшой склон. В стороне стоял стальной, треугольный, слегка ржавый указатель. На нём имелось название деревни Диково. Кабриолет покатился с горки. Пантелеймон, глядя вперёд, умело рулил. На тёмных очках рисовались замысловатые блики. Они живо рассеивались. И вновь давали о себе знать. На дождевом стекле показался местный колорит, – грунтовая дорога, невысокие серые дома, телеграфные столбы, деревья с пышной зелёной листвой и косые заборчики. Но всё вместе выглядело претенциозно и весьма красиво.
Крутые дали зеленели. Они завораживали. Над ними кисельные небеса плыли плавно и легко. Яркое светило уже висело высоко. И чудно озаряло всё вокруг. День близился к полудню. Веял чуткий, тёплый, беглый ветерок. В небольшом парке разлетались вороны. И вели себя нагловато. Вдоль дороги стоят невысокие деревянные дома. Заборы косые. Трава высокая чуть косилась. Кабриолет живо ехал по грунтовой дороге. Фары мелькали. Мотор работал ровно. На спидометре стрелка показывала пятьдесят километров в час. Пантелеймон, держась за руль, бегло осмотрелся. Он недоумевал. Мысли путались. «Так. Улица Труда. Дом 89. Надо бы спросить у кого-нибудь. Сейчас спросим… Блин. Что за глухомань? Куда я попал? Какая – то небольшая деревня. И название дикое. Диково. Прямо жуть… Куда я приехал? Не буду думать о плохом. Надо спросить у кого-нибудь где улица Труда… Язык до Киева доведёт… Сейчас спросим. Вон у того деда… Что – то он неважно выглядит… Ну да ладно. Мне то что с того… Говорить он надеюсь умеет… Сейчас и узнаем… Надо подкатить. Стоит на площадке… Как будто не в себе… Какой – то н дикий… Он же в деревне Диково живёт… Но мне выбирать не приходиться… Тут больше никого не видно… Вот же блин глухомань какая – то…», – подумал он. Пантелеймон выдохнул. Он умело вывернул руль. И сцепление слушалось отменно. Кабриолет, отдав блеском, живо остановился возле остановочной площадки. И тут же уставился на незнакомца. Дед шестидесяти восьми лет Артамон Горбунов стоял на площадке. И широко держал ноги в модных кроссовках. На нём имелся старомодный пиджак цвета угля. Штаны холщовые подвязывались обычной верёвкой. Рост невысокий. Плечи узкие. Лицо суховатое, морщинистое, загорелое. Глаза круглые, вулканического происхождения. Губы тонкие, цвета шоколада. За пиджаком скрывался тонкий свитер. И тот заметно распустившийся на вороте и на рукавах. Волосы седые на голове выпирали из-под кожаной истёртой кепки. Казалось, он стоял на шухере. А его приятели грабили продуктовый магазин, который находился неподалёку. Его глаза покосились на модный и дорогой кабриолет. Дед прикрыл рукой бутылку водки, которая торчала из кармана пиджака.
Повеял свободный, высокий ветерок. Он игрался не по-детски. Пантелеймон, сидя в кабриолете, держался руками за руль. И чутко уставился на лицо деда. Глаза округлил, которые скрывались за тёмными очками. И слегка возбудился. Но выглядел уверенно. Пантелеймон сейчас походил на короля бензоколонок.
– Привет… Здравствуйте. Вы мне не подскажите, как проехать на улицу Труда. Мне надо дом 98.
– Чего? – ответил дед.
– Мне надо улицу Труда, – громко сказал Пантелеймон.
– ААААА… Как тебе объяснить. Так тебе прямо. И через три поворота налево… Только налево не ходи сынок. Хаахахааа…, – смело сказал дед.
