– Стоять, уродка! Догоню – убью!
Звук шагов скатился к первому этажу, через секунду вопли стали доноситься со двора. Левая сторона лица Светланы раздувалась прямо на глазах, верхнее и нижнее веки сливались в щелку и, наливаясь, пламенели. Досталось бедолаге, по всей видимости, крепко.
– Опять? – сочувственно шепнула Полумятова.
– Бузит, – кивнула Николаева и облизнула губы, бдительно прислушиваясь.
Практически каждый уик-энд чета соседей с пятого этажа сходилась в рукопашной. Порой в их схватку вступала свекровь, тетя Зина. Мягко сказать, чрезвычайно решительная женщина. И тогда Светке приходилось туго, и методов она не выбирала – могла сковородкой родственников разогнать.
Но Вероника забияку Светку все-таки жалела. Как исключительное большинство соседей, они учились в одной школе, знали друг друга с детства. Несколько раз Ника принимала побитую Светлану у себя, отпаивала ее чаем и выслушивала.
– Я у тебя немного отсижусь, а, Ничка?
– Давай-ка лучше я тебя до травматологии подброшу. Снимешь побои, напишешь заявление… Может, пусть его посадят? Хотя бы пятнадцать суток отдохнешь…
– Ага! А его мамка?! Зинка ж меня со свету сживет! Тем более что Витька полтора месяца почти не пил.
– Полтора месяца? Почти? – саркастически хмыкнула Вероника. – Хвали его, хвали… Добавь еще, что он сантехник – золотые руки… Допрыгаешься, Света!
Единственный открытый глаз Светланы блеснул неунывающе. Соседка вслушивалась в вопли, распугавшие закаркавших ворон на тополях.
– Не привыкать, – оптимистично заявила побитая жена сантехника и поправила почти оторванный рукав синтетического халатика. – Я побуду у тебя немного, ладно? Он через пару часов угомонится и уснет, я его знаю.
– Ладно. Я тебя запру, запасные ключи, ты знаешь, в тумбочке под зеркалом.
– Да не, я лучше тебя дождусь. Вернешься, чайку попьем… У тебя какие-нибудь печенюшки есть?
– Конечно, – улыбнулась Ника. В холодильнике обычно оставались какие-то «забракованные» педантичным кулинаром сладости, от которых редко кто отказывался. – Ты только Витьке дверь не открывай, пожалуйста.
– Я чё – ненормальная? Он же тут все разгромит! Я даже телевизор включать не буду, чтобы не догадался, где я. Ты не переживай, Ничка, Витька через пяток минут набегается, наорется и пойдет на боковую.
Напрасные надежды. В том, что Николаев еще долго не уснет, Вероника убедилась, когда запихивала «челночницу» в багажник своего «жука». Сантехник в одной тапке резво носился по двору, разыскивая благоверную за мусорными бачками, деревянной горкой и единственным железным гаражом инвалида ВОВ Ивана Павловича. Из-за гаража он, кстати, выбежал уже и без второй тапки.
Длинная, катастрофически узкая и огороженная канавами с перекинутыми мостками улочка загородного – когда-то дачного – поселка не порадовала вменяемой нумерацией участков. Слегка запутавшись, Вероника, наконец, нашла среди глухих заборов ворота дома номер пятьдесят восемь. Съехала с дороги и отправилась к черной коробочке домофона, прибитого к железному рифленому забору у калитки. Нажала на кнопку. Подождала, прислушиваясь. Не получив отклика, вцепилась пальцами в выемку раздвижных ворот, те послушно поехали в сторону, освобождая доступ на выложенный тротуарной плиткой пятачок.
Как и рекомендовал заказчик, Ника «смело» завела «фольксваген» во двор. Опять подождала и огляделась, порядком удивляясь, что хозяева не потрудились навести порядок перед приемом гостей, подготовиться к детскому празднику. Разумеется, не все вывешивают транспаранты «Хеппи бёсдей!» и грозди надувных шаров, но хотя бы смести с пятачка пожухлые листья и с десяток древних окурков могли бы. Двор выглядел неухоженным, так, будто здесь давно никто не появлялся. Газон, кусты плодовых и декоративных растений заросли густой травой.
