Я тут же воспрянула духом. И стала отряхивать мантию.
- Скажу даже больше. Покупатель имеет право написать жалобу на магазин. За то, что его жизнь подверглась опасности, - спокойно произнес чародей. – Потом магический суд. И компенсация. И в интересах магазина сделать так, чтобы этого не произошло. А если в этом замешан ребенок, то магазин могут закрыть.
Он повернулся, пропуская вперед племянницу. Я смотрела на него с толикой восхищения.
- Пойдем, я не собираюсь весь день посвящать помощи бедным, несчастным, умственно отсталым и убогим, - донеслось почти с улицы.
И это отрезвило меня. Весь флер прекрасного рыцаря улетучился.
- Девушка, миленькая, - послышался заискивающий голос продавщицы. – Извините, пожалуйста.
- Жалобу я все равно напишу, - заметила я, разгадав коварный замысел.
- Ну, суд это долго… Ни мне, ни вам это не нужно! Не так ли? – на меня выразительно посмотрели. – Что вы хотели купить? Это ваша корзинка? Давайте мы сделаем так! Магазин вам дарит все, что нужно у вас по списочку. И вы к нам не в претензии. Напишите бумажку, что претензий не имеете…
На меня смотрела сама вежливость. Через полчаса мы выходили с огромной сумкой зелий. Нам даже дали в подарок запасной набор колб и ретор.
- Нет, ну круто! – шмыгал носом Никита. А мы подбирались к тетрадям.
- Какие хочешь? – спросила я, доставая деньги. Я что-то задумалась.
- Тетя! Какие лучше? Драконы или грифоны? – тыкали мне в лицо тетрадями.
- Ась? – очнулась я, тряся головой. – Бери обе. И перья посмотри!
Хм. Но нравится он мне так и не стал. Вот. Это я так, о своем, о женском.
Мы возвращались домой, груженые, как ослики. Никита прижимал к груди свой фейфон. Найдя на стене нужный знак, мы попали в наш мир.
Наш мир показался таким унылым и серым, что я невольно обернулась на стену. Мир, в котором я могла бы жить, остался позади. Но я всегда смогу туда вернуться? Не так ли?
Уставшие, мы поднимались по лестнице. Расплатившись с таксистом, мы тащили на себе все наши покупки.
Лампочка на втором этаже перегорела. А из двери вылезала противная соседка. Она вечно была чем-то недовольна. И имела привычку орать на весь подъезд. Как будто коты все понимают. И после крика перестают метить ее коврик.
- Аааа! – заорала она, глядя на меня.
- Аааа! – повторила соседка для убедительности.
- Да, про твою душу, - заунывным голосом выдала я, слыша, как захлопывается дверь.
Дома мы выгрузили все покупки в коридоре. Никита побежал со своим фейфоном в свою комнату. Я поплелась в душ. С меня стекала разноцветная вода. Такое чувство, словно пони научились летать и гадить на головы прохожим.
- И все-таки магия существует, - прошептала я, глядя на свои мокрые руки.
Эх, жила я без магии. И столько же проживу!
Я доползла до своего дивана и упала носом в подушку. Я лежала и пыталась уснуть. Теплое одеяло намекало, что мне не хватает душевной теплоты. Капающий кран намекал, что в доме не хватает мужика. Тикающие часики приближали меня к возрасту дамы с кошками. Я часто засыпаю с такой мыслью.
- Тетя Вася, - трясли меня за плечо.
Первобытный неандерталец проснулся раньше меня. И выдал что-то вроде: «Уыыууыыы!». Он всегда просыпается раньше. Он – жаворонок. Я – сова.
- Тетя Вася, - слышался голос Никиты. – Тут письмо пришло! Под дверь просунули. Из Академии!
- Что? – эволюционировала я до человека разумного. Разумного, но злого.
- Там написано, что линейка переносится на завтра! На шесть вечера! – послышался голос Никиты.
