После этого они встречались регулярно. И он уже не торопился уходить. Его новый знакомый был хорошим собеседником. Умел слушать. Олега удивляла стойкость Сергея, лежа в кровати с помощью телефона и одной здоровой руки, готовил сводки о надоях, о ходе полевых работ, собирал другую информацию по просьбе журналистов.
– Не представляю, – рассказывал Олег матери, – как можно целый день лежать без движений и не упасть духом?
– Не каждому человеку это дано, – соглашалась мать. – Здоровые люди, случается, накладывают на себя руки, жизнь им, видите ли, в тягость…
… «Вот он дом. Сколько же я не был у него?» С замиранием сердца, Олег поднялся на второй этаж. Возле двери долго не решался постучать.
Дверь открыла, как и несколько лет назад, мать Сергея, она заметно постарела, но он ее сразу узнал.
– Вам кого? – спросила она.
– Сергея. Теть Катя, вы меня не узнали?
Женщина обвела Олега с ног до головы строгим взглядом.
– Нет.
– Олег я.
–Какой Олег? А-а, – протянула она. – Ты тот, что в редакции работал. Тебя сразу и не узнать. Я думала бомж какой-то, они тут по подъезду отираются, все никак не можем домофон поставить. Ну, проходи. А мне как раз надо по делам отлучиться…
Сергей лежал у окна на левом боку, рядом с кроватью стоял табурет, на нем – телефон, возле подушки – ноутбук. Лицо Сергея было белым, оно не знало грязи и ветра, солнечного загара, глаза смотрели устало, но живо и немного удивленно.
– Это ты, Олег? – спросил Сергей, слегка приподняв обездвиженное тело и рассматривая гостя.
– Я, – Метелкин сделал несколько робких шагов к его кровати. – Я… давно мы не виделись, – он протянул руку.
«На меня, наверное, страшно и противно смотреть»? – подумал Олег, невольно бросив взгляд на свои потрепанные тряпочные туфли и давно нестиранные брюки.
– Давно! – Сергей растянул в улыбке бледно–розовые, чуть потрескавшиеся губы и подал здоровую левую руку. – Присаживайся.
Олег сел в мягкое низкое кресло, достал из кармана трясущимися руками пачку сигарет, но закурить не решился.
– У тебя можно задымить? – спросил он. – Ты же, насколько я помню, не куришь.
– Кури, – разрешил Сергей. – Тебе можно. Сколько лет не виделись. Потом форточку откроешь, вмиг все вытянет.
Олег с большим трудом извлек из пачки последнюю, прилипшую в углу сигарету, закурил. В горле засаднило, отчего разразился кашлем до рвоты и с остервенением потушил сигарету о спичечный коробок.
– Не лезет… кха–кха… уже ни-че-го, – сквозь кашель выдавил Олег, чувствуя, как по спине неприятно покатились капли пота, сильнее задрожали руки. Он засунул их в карман ветровки, тяжело вздохнув, спросил:
– Чем занимаешься? Так же с газетой сотрудничаешь?
– Нет, – Сергей положил руку на ноутбук.– Вот это теперь моя работа. А в редакции давно уже во мне не нуждаются. Сейчас надои никого не интересуют… сводки, какие мы с тобой на целые полосы готовили, не печатают…
– Да… все изменилось…
– Но без дела не скучаю. Занимаюсь всем, чем придется. Рекламой, поиском клиентов…
– А–а, – протянул Олег, чувствуя какую–то непонятную зависть. – Платят хоть что–то?
– Жить можно. К пенсии добавка неплохая получается…
Сергей рассказывал, Олег делал вид, что слушает, но голова его уже плохо воспринимала действительность. Ему казалось, что внутри сидит какой-то червь и высасывает из него упорно и настойчиво последние силы, отравляя ядом каждую клеточку. Его тошнило, бросало в пот, давил скребущийся где–то в груди до самой гортани кашель.
