Интернет, к сожалению, наполнен неадекватными людьми. Встречаются довольно ловкие мошенники-манипуляторы. Легко поддаться на их лесть и подставную красивую внешность. Физически привлекательный человек изначально, подсознательно формирует положительную оценку его моральных качеств.
Мошенник, «облачившись» в красивую внешность, подстраивается к внутреннему миру собеседника, задевая чувственные струны его души и буквально очаровывает жертву, которая становится «тепла, как жаворонок утром из хлебной лавки». Возможны просьбы маски отправить ей ваши интимные фотографии. Вот уж чего не следует делать, чтобы обезопасить себя от шантажа какого-то придурка.
Общаясь с маской продолжительное время, открывая ей душу, жертва всё больше влюбляется в фантом. Виртуальная связь может длиться долго. Результат – мучительный разрыв, ведь для жертвы – это разрыв с любимым. Либо болезненное разочарование, если маска открылась. Классика и только! Чистый А. С. Пушкин:
С горбом, с трясучей головой,
Печальной ветхости картина.
Ах, витязь, то была Наина!
Я ужаснулся и молчал,
Глазами страшный призрак мерил,
В сомненье всё ещё не верил
…………………………………….
И было в самом деле так,
Немой, недвижный перед нею,
Я совершенный был дурак
Со всей премудростью моею.
Прежде чем открыть кому бы то ни было свою душу в интернете, не мешает хотя бы связаться с этим человеком по скайпу, чтобы установить сходство с его фотографией. Но встречаются в интернете и достойные внимания люди, в том числе и одинокие, и даже – «внезапные самородки». Если их слегка «потереть», они начинают переливаться своими гранями, радуя собеседника интересным, приятным общением.
Один из вопросов автопортрета на сайте знакомств вернул меня на много лет назад. «Что для вас наивысшее счастье?» «Наивысшее»? Счастье, само по себе, и есть состояние высшего, полного удовлетворения жизнью. Мне ярко вспомнилось это редкое состояние.
Схватки учащались, становились всё длиннее и мучительнее и, наконец, превратились в нестерпимую, с короткими передышками, двенадцатичасовую пытку. Сознание работало отчётливо. Я понимала, что своими стонами и криками уже порядком надоела и соседкам по палате, и медработникам. Никто из них уже не сочувствовал мне и почти не обращал на меня внимания. Только чей-то утомлённый голос изредка повторял: – Да когда уже она родит?!
Кто-то из тех, кому ещё предстояло рожать, посоветовал мне пройтись по коридору. Испытывая неимоверные муки, я кое-как поднялась с кровати, вышла в коридор. Боль резко усилилась, я сползла по стене на колени, встала на четвереньки, стремясь хоть как-то облегчить своё состояние. Полная, румяная акушерка, которая должна была принимать у меня роды, начала нервничать, близилась её пересменка, а я всё никак не могла разродиться. Она решительно обратилась ко мне:
– Пора, залазь на кресло и тужься.
Легко сказать, тужься! Это резко усиливало и без того нестерпимую боль. Но тужиться, несмотря ни на что, заставляла мысль о том, что надо помочь своему ребёнку. Ему появиться на свет не легче, чем мне родить его. Неудивительно, что появляясь на свет, младенцы взрываются плачем.
Мои потуги не приносили ощутимого результата, а время шло. Акушерка, поругиваясь на меня, доедала кусок спелого арбуза и посматривала на часы. Закончив с арбузом, она грубо выругалась, взяла полотенце, скрутила его и перетянула им мой живот, навалившись на меня своим грузным телом. Адская боль и ощущение треснувшего арбуза, на который теперь похожа была я, пронзили моё тело.
