По эту сторону матрицы - страница 10

Размеренное, как часы, уханье разрывов за горизонтом… С ума можно сойти! Или уже некуда?..

Эль вздрогнул. Что-то неуловимо изменилось в окружающем его мире. И это «что-то» сработало как предупреждающий звонок для измученного монотонностью мозга. Эль не сразу понял, в чем дело. Вот оно что – ритм «закулисных» взрывов стал другим, – более учащенным, словно пульс при волнении. Фиолетовое свечение плывет, переливается в наполненном пылью воздухе, заставляя скалы на горизонте колыхаться наподобие фруктового желе. Или это сам окружающий мир сминается в складки, превращаясь в бессмысленную мешанину пятен?

Еще мгновение, и неверная, смазанная серо-фиолетовая картина рвется, словно истлевшее полотно. Зеленые трещины множатся, раздирая небо, дробя скалы. Мир расползается на куски, и Эль медленно, невообразимо тяжко выползает из ставшего тесным пространства, подобно линяющей змее.

Бело-лиловый свет режет глаза, сквозь него проминается темное, расплывчатое пятно. Мозг с трудом начинает воспринимать обрывки звуков. Тряска, словно в лихорадке. Или это кто-то тормошит его, трясет, крепко схватив за плечи. Сквозь поток звуков Эль слышит свое имя, и оно становится своеобразной «точкой отсчета» в настройке восприятий.

– Да проснись же, проснись! – голос неясный, но такой до боли знакомый… Эль сморгнул: зрение, наконец, начало приобретать прежнюю остроту, расплывчатые пятна обретали резкость. Это прелестное, милое личико… Огромные, бездонные озера глаз… Влажные от слез щеки… Звездная гостья – кто она? Память отказывается служить, кажется, вот еще чуть-чуть, и Эль вспомнит ее, но мысль ускользает, теряется…

– Гайечка?! – осознание, приходящее как вспышка, как взрыв внутри самого себя. Как магический пароль: перед глазами чередой поплыли воспоминания – от момента их расставания и назад, в прошлое.

Эль тупо глядел на обвисшую маску коммуникационной амбразуры. Гайя, уткнувшись ему в плечо, беззвучно плакала. Утешать он не пытался: после всего произошедшего такая разрядка ей, наверное, необходима.

– Ну зачем же ты туда полез? – она все еще всхлипывая, вытирала платочком мокрые от слез щеки. – Зачем?

Эль молча передал ей кристалл. Гайя покачала его на ладони: в отличие от киборга она не могла считать его содержимое, не прибегая к услугам специального проектора.

– Ведь Ярла – это мертвая планета! Ее стараются обходить стороной даже в официальных сводках! Ты что, не знал?!

Эль отрицательно покачал головой.

– Разве… – он попытался что-то сказать, но Гайя, перебив его, быстро и сбивчиво затараторила на родном наречии. «Мирон» попытался было выполнять синхронный перевод, но Гайя, опомнившись, смолкла. И через мгновение продолжила уже на межлингво:

– Я была здесь пару десятков лет назад. Тогда они были еще живыми…

Эль слушал ее нежный, срывающийся от волнения голос, и перед его мысленным взором проплывали картины описываемых событий. Так, словно он видел все своими глазами, – или может быть, мертвая планета все же передала ему какую-то информацию, – ведь Эль на несколько дней стал ее частью?

«Сердцем» Ярлы с самого основания колонии стала компьютерная сеть. Сначала примитивная, с переброской друг другу текстов и прочтением их с экранов персональных мини-машин. Позже – голосовая. Потом, как и на Земле в свое время, виртуальная. Но Земле помешала война. Ярла же развивалась все большими темпами. Очень скоро ярлианцы создали машины, подключаемые непосредственно к мозгу и работающие сразу с цельными образами. Это было очень сложно: ведь нужные образы должны изначально иметься в сознании, а по сети передаются только их вызовы, своего рода «маркеры». Поэтому первое время бывали случаи, когда адресат «видел» совсем не то, что ему передавали. Или не совсем то…