Только на Дока пока это не действовало.
Очередные «задания» оказалось еще глупее, чем предыдущие.
Вчера, например, они сидели на песке во дворе здания больницы. Док объяснял ей задание: «Русло реки». Дана не сразу поняла, что от нее хотят, но он так нудно, зараза, стал объяснять, что нужно делать канавки в песке, которые «сообщаются» между собой.
Они возились чуть ли не два часа, пока вся земля, вокруг них не была изрыта такими канавками. Дана проголодалась как волк, и, наконец, они стали наполнять русло водой из помятой алюминиевой канистры. Глубокими хлопками вода хлынула на землю и заструилась по ответвлениям. Земля вокруг будто ожила. Это ее очень ее впечатлило. Дана создала это своими руками и вдохнула в это жизнь. Тронутая, она прижалась к нему, обхватив его руку, с желанием поделится своими впечатлениями. Он сидел рядом и его глаза тоже блестели детским живым трепетом.
– Знаешь, как написано в ДАО? – тихо сказал он – Стань долиной, и река сама понесет к тебе свои воды.
Сегодня же он принес ей квадратную коробку. Она была готова увидеть в ней все что угодно, например, пиццу, которую, не ела тысячу невыносимых лет, но обнаружила внутри, всего лишь, обычный пластилин. Как в детстве, в виде длинных прямоугольных брусочков с закругленной волнистой поверхностью.
Они сидели на полу, сложив ноги «по-турецки» и разогревали его своими ладонями до ломоты в костяшках пальцев, пока он не стал совсем теплым, оставляя, не видные глазу, маслянистые разводы на коже. Дана то и дело промокала ладони о салфетку.
– Док, твою мать, вчера песок, сегодня пластилин. Ты должен мне маникюр, – рассержено сказала она, рассматривая потемневшие полосы под ногтями, – Вот гадость! Буэ!
Она брезгливо затрясла кистями рук и поежилась. Он в ответ только протянул ей еще один брикет синего цвета.
– я уверена, что ты не женат, – злобно сказала она.
– Почему?
– потому что это единственное объяснение тому, что человек с таким характером еще жив.
Он засмеялся и Дана с интересом посмотрела на него, осознав, что впервые услышала его смех. А ведь он не машина, каким выглядел сначала.
– у меня такой плохой характер? – смеясь спросил он
– нет, скорее, несносный, – ответила Дана, пряча взгляд
– Надеюсь, дело именно в этом, – парировал он, – а не в том, что ты раздражаешься от всего, что идет в разрез с твоим мнением.
А вот это было неожиданно! Она хотела что-то возразить, но не нашлась, найдя, что он, скорее, прав, чем нет.
– тебе не нужно злиться на меня, – опередил он ее, – я здесь, потому что нужен тебе, а значит все идет по твоему плану.
Она молча продолжала разминать пластилин. Сказать что-то сейчас – все равно, что оправдываться, а это не в ее правилах. Проще скосить все на мужскую паранойю. Это еще один червовый туз в рукаве, терпеливо ждущий масти.
– готово, – сказала она, – бросая размятый кусок на пол.
– отлично, смотри, – сказал он, – все просто. Берешь и лепишь фигуру.
– Что лепить то, Церетели?
– Не важно. Все, что подсказывает фантазия, главное не отделять куски, понятно?
– В смысле? Совсем-совсем неважно что?
– Да. Любое, что тебе пришло на ум.
– первое, что мне пришло в голову – кубик, – съязвила Дана, и нехотя потянулась к куску пластилина. – Уфф, ну ладно давай его сюда.
Она взяла его двумя руками и сжала в толстую круглую лепешку. Посмотрела на нее, но ничего не пришло в голову, тогда она скатала ее ладонями в своеобразную сосиску.
