Наступила пауза, она длилась настолько медленно, что уже начинало казаться, будто она никогда не закончится. Шторм прекратился – не единого слова в голове, только спокойствие, безмолвие, и птица, летящая по стеклянному небу. Мерцающие огоньки потухли в бесконечных привольях пустоты. Спустя некоторое время, она тоже исчезла.
Свет чередовался с мраком, реальность смешивалась с фантазией, перемешивая все в голове Эрика. Убитый трагедией, он не понимал: спит или бодрствует, лежит или сидит, или стоит, или даже вообще весит. Все было вязко и туманно. Оцепенение не покидало его ни на секунду. Не двигаясь, он продолжал смотреть в одну точку.
Огонь. Ему нравилось смотреть на него, лежа на софе под согревающим пледом. В ту ночь, было очень холодно, и единственное, что его согревало – огонь в камине. Он грел его наивную детскую душу.
Была почти полночь, все уже легли спать, кроме маленького мальчика. Он не хотел пропускать ни минуты сказочной ночи. Выбравшись из-под громоздкого одеяла, ребенок решил спрятаться под елкой, стоявшей в гостиной. Она была магически красива, он не мог отвести зеленых глаз, от ее маленьких мигающих огоньков. Вплотную прижавшись к стене, мальчик аккуратно обошел пушистую ель, и пробрался под ее густые колючие иглы. Он улегся на мягкий ковер, в ожидании чуда. Отражавшееся в елочных игрушках сияние переливающейся гирлянды – усыпили мальчика. Он заснул, прямо там, под новогодним деревом.
То рождество, было лучшим в его жизни! Потому что, в ту рождественскую ночь не было человека, который обволакивал чудесный праздник, в громкие сокрушительные стоны и мерзостные жалобы.
Лицо отца, перекосившееся от удивления и страха, его одновременно длинный и короткий полет, удар, хруст, смерть. В голове вспыхнуло изображение белого дома, растворяющегося в огне. Пожирающее чувство вины, ужас осознания случившегося встряхнули Эрика. Но, где-то глубоко внутри, в чем стыдно и страшно, просто недопустимо признаться даже самому себе, наступило наслаждение от освобождения тяжкого груза.
– Нет! – разъяренно вскрикнул Эрик, не признавая позорную радость. – Нет, – уже гораздо тише, повторил он, прижимаю голову к коленям.
Он не был рад тому, что случилось. Наоборот! Ему стало гораздо хуже!
«Где я?!» – оторопел Эрик, озираясь по сторонам.
– Необязательно так сильно кричать, – попрекнул незнакомец. – Надо же, поначалу казался тихим и мирным, а тут вдруг такой переполох.
Не помня, что произошло, в растерянности Эрик попытался понять – где он находится, и как он попал в машину к незнакомому человеку? Он огляделся – местность ему не знакома. Куда не глянь – везде люди, спешно передвигаются по тротуару. Мощенные булыжником дорожки простирались по обе стороны, вдоль широкой улицы, переполненной шумными транспортными средствами. Бешеный ритм большого города не утихал, за плотно закрытыми окнами автомобиля. Выпучив глаза от недоумения, Эрик запаниковал, прижался к кожаному сидению, пристально рассматривая незнакомца.
За рулем двухместного авто восседал плечистый молодой мужчина, на вид лет двадцати семи. Обильная щетина расползалась по всей бороде, а также подчеркивала нижние части щек. Словно покрытые сухой нефтью волосы – слегка потрепанные – отброшены набок, и спадали ниже линии глаз. Золотые края галстука бабочки, сильно выделялись на фоне глубоко-черной рубашки, сливающейся с брюками, жилетом, туфлями, волосами незнакомца, а так же с салоном автомобиля.
