Но, кажется, необходимость в мучительных раздумьях отпала – Артем увидел, как из лесной чащобы к хижинам возвращаются женщины и дети. Значит, с захватчиками покончено. А стало быть, и ему, оголодавшему, настрадавшемуся страннику, можно присоединиться к победителям. Имеет право, черт возьми, заслужил героическим спасением чужих детей. Так что деревенским придется раскошелиться на чашку самогона и плотный горячий ужин.
В деревню Артем вернулся с тремя трофейными клинками под мышкой и одним ребенком на закорках.
Догорала подожженная хижина, другая покосилась, о недавнем бое местного значения также напоминали разбросанные вещи, тряпки и утварь, разворошенный костер, воткнутый в землю меч. Ну и, конечно, убитые.
Тела трех захватчиков лежали возле костровых камней. «Форвард», которого Артем оставил живым, сейчас пялился остекленевшим взглядом в сереющее вечернее небо. Сдается, что вряд ли он скончался от естественных причин, скорее… А впрочем, что может быть естественней, чем ножевое в сердце?
Уцелевших Артем насчитал девять человек: четверо детей, включая того, что сидел сейчас на его плечах, три женщины и двое мужчин, один из которых был ранен, и, похоже, серьезно – он лежал на шкурах, обнаженный по пояс, а одна из женщин прикладывала к его окровавленному боку тряпицы и пучки травы.
Уцелевшие взрослые жители сносили тела с в о-и х погибших, отдаляя их от ч у ж и х, на другой край деревни. Дети несли туда же охапки хвороста и сухие поленья. Артем догадался, что готовят погребальный костер. Ну да, Китай, буддизм, предание огню…
«Буддизм… А буддизм – это перерождение, – устало подумал Артем. – Мне это как-то не приходило в голову при разборе вариантов. А ведь я мог на самом деле погибнуть, но потом, как учит буддизм, возродиться…» «В другом теле, – услужливо подсказал внутренний голос, который до этого слишком долго молчал, – так учит буддизм. Например, в теле собаки или свиньи. Еще неплохо возродиться быстроногим тараканом». – «А почему уж прямо так обязательно в чужом теле? – ввязался в спор со своим внутренним голосом Артем. – Потому что Будда приказал? Но ведь и будды могут ошибаться, так же они могут нарочно вводить в заблуждение или шутить. Или могли ошибаться те, кто записывал за Буддой. Вполне возможно, Будда разрешает возродиться в своем теле, но в другом месте. Или даже… в другом времени? Да, простор для всяческих предположений открывается преогромнейший. Поэтому отложим диспут на потом, до свежей головы».
Артем снял с плеч спасенного ребенка и опустил на землю. Он уже вошел в деревню, и к нему навстречу, забросив свои занятия, поспешили деревенские жители.
– Здравствуйте, товарищи китайцы! – приветствовал их Артем. Почему бы и не поприветствовать. Вдруг тут кто по-русски волокет, например, учился в институте имени Патриса Лумумбы или работал гастарбайтером где-нибудь на российской стройке. Ну, даже если никто не волокет, не молчать же в самом деле! Или прикажете гугукать, корчить рожи и шевелить пальцами?
Ближе прочих к Артему продвинулся невысокий худощавый китаец, судя по морщинам и лысине, человек немолодой. Он низко поклонился, прижав руки к бокам.
– Мы благодарим тебя, незнакомый человек, – сказал китаец. – Ты очень помог нам. Какую награду ты желаешь получить за это?
Артем с некоторой задержкой осознал, что происходит.
А происходило невероятное – он понимал, что говорит китаеза, хотя тот лопотал отнюдь не по-русски и даже не по-английски. (Некстати Артем вспомнил, что однажды нечто подобное в его жизни уже имело место. Учил, учил он в школе английский, не слишком усердно учил, признаться, относился к этому предмету как к тяжкой повинности и уж точно не верил, что когда-нибудь живая иноземная речь станет доступна его пониманию. Но как-то, слушая буржуйское музыкальное радио, вдруг поймал себя на том, что понимает, о чем вещает англоязыкий диктор в кратком выпуске новостей. Это было весьма неожиданное и приятное открытие.)
