Только когда заметила конверт, я поняла, что не ошиблась
номером. Он лежал на стуле в центре комнаты.
О, так вот в какие игры мы играем?
Когда я подошла ближе, меня захлестнул трепет предвкушения.
Рядом с конвертом лежало кое-что еще. Полоска черного шелка
длиною примерно с мою руку. Я взяла кусочек ткани, плавно проведя пальцами по
мягкому материалу и пытаясь представить, для чего это было нужно. Очередное
средство фиксации? Или что-то более чувственное?
В целом ситуация отдавала какой-то таинственностью. Темная
комната, загадочные реквизиты и тайные инструкции привели к тому, что я
почувствовала себя необычайно порочной. Как будто собиралась заняться не
сексом, а чем-то противозаконным.
На лицевой стороне конверта было написано единственное
слово. «Диана». В том, как он произносил мое имя, всегда было нечто особенное,
поэтому, когда я прочитала его на конверте, мне показалось, что я слышу, как
Максим произносит его вслух.
Внутри был простой перечень указаний:
«Диана.
Рад, что ты смогла присоединиться ко мне. Думаю, что
сегодняшнее занятие будет для тебя весьма поучительным. Для начала я хочу,
чтобы ты разделась до трусиков. Надеюсь, ты нашла повязку, которую я для тебя
оставил. Как только ты разденешься, встань в середине комнаты. Положи ленту,
которую я просил принести, на кровать рядом с собой, а затем надень на глаза
повязку. Подожди, пока я не приду за тобой.
— Максим».
Я робко взяла шелк и поднесла его к свету. Он был абсолютно
непроницаем. Как только повязка будет завязана у меня на глазах, я окажусь
совершенно слепа. Максим сможет делать со мной все, что захочет, а я этого даже
не увижу. От одной этой мысли по моему телу прошла нервная дрожь.
В сотый раз я задумалась над его словами. Он обещал оставить
меня в покое, если это было именно тем, чего я хотела. Все, что нужно было
сделать, это развернуться и выйти за дверь, и все вернется на круги своя.
Только вот я знала, что это невозможно.
Огонь, который пылал во мне, будет не так легко потушить.
Как бы страшно мне не было при мысли о том, что я предстану пред ним обнаженной,
ослепшей и беспомощной, альтернатива была не приемлема. Я во что бы то ни стало
должна была все выяснить.
Я начала раздеваться, аккуратно складывая одежду на кровать,
после чего вынула ленту из своей сумочки. Я покраснела от одного лишь взгляда
на нее. Памятуя о своей коже, я купила самую мягкую и легкую ткань, которую
смогла найти. Я играла с ней несколько секунд, обматывая вокруг запястий,
пытаясь представить, что почувствую, когда буду связана ей, а затем, так же,
как и одежду, положила ее на кровать.
Я волновалась еще какое-то время, стараясь уверить себя, что
все в порядке, но, в конце концов, поняла, что просто ищу оправдания своему
страху.
Господи, у меня вряд ли что-то получится.
Я в последний раз оглядела номер, взяла повязку, приложила
ее к глазам и завязала на затылке. Все потемнело.
Мой пульс мгновенно ускорился. Я снимала с себя одежду
каждый день, в этом не было ничего необычного. Но в ту секунду как на моих
глазах оказалась повязка, я пересекла черту в неизвестность. Теперь могло
произойти все что угодно.
Мы начали.
Не знаю, как долго я так стояла. Из-за повязки на глазах,
время, казалось, замедлилось. Я вздрагивала от малейшего шума в отеле, а мои
мысли мчались со скоростью миллионов километров в минуту. Он вообще придет?
Возможно, это был какой-то тест, чтобы посмотреть, как долго я буду оставаться
на месте. А когда он насладится зрелищем, смогу ли я попросить его снять
повязку? Мне действительно было страшно, но скорее всего моя просьба
противоречила правилам. Я даже не знала, что было разрешено, а что нет. Имела
ли я право высказаться? О господи, какого хрена я делаю?
