ПО ЛИНИИ Е - страница 5

– Прекрасно, – в ее интонации не слышался восторг.

Я положил ладони на колени и улыбнулся пассажирке напротив нас.

– Вы, видимо, едете на ярмарку? В этом году она должна быть лучше прошлогодней, – вежливо обратился я к старушке.

Но ее лицо не меняло выражение, а взгляд был сквозь меня. Гуси даже не обратили на меня внимание, а продолжали таращится на Азиру.

– Очень долгая поездка, – растягивала госпожа Вересова каждое слово.

Мы проехали большую часть пути, когда послышался скрип тормозов. Поезд остановился без видимой причины.

– Ну что ещё? – Азира устремила взор к потолку, как будто спрашивая у неба «за что?».

– Не переживайте. Сейчас мы всё узнаем, – сказал я.

Мои слова были услышаны – появился проводник.

– Уважаемые пассажиры, мы приносим свои извинения. В нашем поезде возникли технические проблемы, решение которых займёт время.

Пассажиры возмущенно загомонили.

– Азира, как Вы относитесь к прогулке? – спросил я шёпотом.

– Думаю, в сложившейся ситуации у нас нет другого выбора.

Осенняя дорога. Желтая роща на фоне черного грозового неба выглядела как последний оплот летнего света и тепла. Я нёс обе сумки и задумчивым взглядом обводил деревья. Порыв холодного ветра заставил поёжиться.

Азира надела перчатки.

– Хотите, я поделюсь своими мыслями о мире? – спросил я.

– Что мне терять, так хоть веселее будет идти.

Мой монолог сопровождало шуршание первой опавшей листвы.

– «Мир широк настолько, насколько широко твоё сознание». Чем больше граней, сторон жизни тебе известно, тем объёмнее ты воспринимаешь мир. Хорошо, если в твоём сознании нет стереотипов. Это своего рода рамки, ограничивающие как мир от тебя, так и твой внутренний мир от себя же самого. Словно ты мотылек, застрявший между двух оконных рам.

– Дорогой Рад, пожалейте меня и скажите более простым языком.

– Хорошо… Возьмём узкого специалиста, к примеру, учёного физика. На мир он будет смотреть лишь с позиций науки и, возможно, от его внимания будет что-то ускользать. Положим, на дерево во время грозы он будет смотреть, как на предмет, который прекрасно будет гореть при поражении его молнией. Понятиями искусства он не будет руководствоваться. Или возьмём выдающегося художника. Он, в свою очередь, разглядит все цвета этого же дерева, игру света и тени. Но не будет знать прочности, плотности и других свойств древесины. И тот, и другой специалисты будут видеть дерево в рамках своей науки и своего дела. В их головах будут части мозаики.

– И что же Вы предлагаете, Рад?

– Для того, чтобы мир воспринимался богаче и шире, надо знать основы разных дисциплин. На границе науки и искусства может лежать зерно нового, – улыбнулся я.

Азира промолчала, переваривая информацию.

Словно услышав мои слова о «поражении дерева во время грозы», над рощей раздался треск сверкнувшей молнии.

– Только дождя нам и не хватало, – невесело сказала Азира.

– Давайте не будем думать о плохом. Пока всё хорошо идёт, – спокойно бросил я.

– Да? А вот меня не радует перспектива слушать Ваши философствования с воспалением лёгких.

– А кто сказал, что Вы доживёте до воспаления лёгких? Вас запросто может убить молнией, – буднично отрапортовал я.

– Ну спасибо, Рад! Вы можете поддержать в трудную минуту, – чуть не плача сказала девушка.

Кажется, я перегнул с шуткой.

– Простите меня, друг мой.

Но погода начала меняться – заморосил холодный дождь. Земля и листва быстро мокли.