По линии взлёта - страница 11

– Ну и жара! Вот это я понимаю! – присвистывает Тёмыч – мой директор, встречая меня за кулисами.

Он не замечает, что со мной что-то происходит. Его интересует только моя способность выдавать треки, по сути ничего толкового собой не представляющие. Зато они напевные и хорошо оседающие на дне общественного сознания. Хотя нет, есть ещё одна вещь, за которой он пристально бдит.

Скандалы.

Тёма, как любой уважающий себя шоумен, не против такого пиара. Но он считает, что их должно быть в меру, и появляться они обязаны только с его лёгкой подачи, а не от моего своевольства, которого слишком много в последнее время. И чем популярнее я становлюсь, тем больше писак ходят кругами, ожидая, когда я споткнусь и шмякнусь на задницу.

Вот и сейчас я подозрительно кошусь на своего директора, ожидая очередной головомойки.

– Что-то не так? – спрашиваю, хорошо зная, что обычно он не приходит на рядовые выступления. Ему и без них забот хватает. Видимо, случилось что-то серьезное, раз он сам пришел, а не позвонил или не передал через свою длинноногую помощницу.

– Пойдем, – кивает он, затем направляется в мою гримерку. – У меня для тебя отличные новости.

Выдыхаю, покрутив головой по кругу, чтобы помассировать и расслабить шею. Значит, ничего не натворил.

Войдя в тесноватую гримерку, хватаю пачку сигарет со стола, шмякаюсь на кожаный диван, занимая его полностью. Тёме приходится сесть на стул, предварительно повернув его ко мне. Я закидываю ногу на спинку дивана, устраиваясь удобнее. Голова трещит, как бывает всегда после сольника, когда приходится напрягать все жизненно важные ресурсы.

– Мы, кажется, уже говорили с тобой по поводу курения. – Артём морщится, наблюдая, как я достаю из пачки сигарету и зажигалку.

– Ты сам куришь, – замечаю, прикуривая.

Кончик сигареты заалел, из него заструилась тонкая струйка дыма. Глубокая затяжка. Я откидываю голову назад, закрываю глаза. Меньше всего мне сейчас хочется смотреть на своего лысого директора. Пусть он и одевается в футболки с молодежным принтом, возраст никуда не спрятать. К тому же он настаивает, чтобы к нему продолжали обращаться неформально – вот такой заглюк, словно если назвать его Тёмой вместо Артёма Сергеевича, то от возраста и от веса отнимется двадцатка.

– Кто из нас двоих знаменитый певец? – взвизгивает директор, отчего я морщусь. – Подумай о своем голосе. К тому же ты обещал фанатам, что бросишь.

– И я сдержал слово, – хмыкаю. – На публике больше не курю.

– Это не одно и то же! – Нрав Тёмыча вспыльчивый, но быстро отходчивый. Бояться его нет резона. К тому же я для него словно нефтяная скважина. Он может сколько угодно злиться и возмущаться, но в конечном итоге ему каждый раз приходится смириться. Вот и сейчас я уверен, что он поворчит и продолжит.

Я вдыхаю горьковатый дым, чувствуя, как желудок отзывается пустотой.

– Говори, что случилось, – нервно бросаю, злясь на тело, требующее подпитки.

– Тебя позвали на съемки «Шанса на успех».

Тема выдержал паузу, чтобы я прочувствовал важность его слов.

Я же молчу в ответ, никак не реагируя. А что я должен сделать? Завизжать от радости, словно девчонка, поблагодарив за оказанную честь?

На моем лице не дрогнул ни единый мускул. Я лишь делаю затяжку, заполняя лёгкие до отвала, затем выдыхаю едкий дым.

– Ничего не хочешь ответить? – возмущенно пыхтит Тёма.

– Мне не нужен шанс на успех.

– Тебе нет, – соглашается директор, откидываясь назад, отчего кресло заскрипело, – а тем, кто будет пытаться попасть в это шоу, ты нужен. Твоя ошеломляющая линия взлёта может их воодушевить.