Актриса, исполнявшая роль супруги главного героя, подошла ко мне, взяла за руку и усадила к мужчине, сидевшему рядом со сценой.
–Дорогой мой, – обратилась она к нему,– позаботься о гостье!
Мужчина любезно помог мне разместиться на разложенных подушках. Продолжавшийся спектакль был очень интересным. Актёры постоянно импровизировали, что требовало огромного мастерства. По все вероятности, они и сами не знали, как именно закончится действие, в котором шла речь о глупом и очень ревнивом муже и молодой но умной жене. Причём, на роль возлюбленного жена выбрала парня из числа зрителей и он очень здорово подыгрывал ей. Наблюдая за происходящим в зале, я почувствовала, что сидящий рядом мужчина исподволь разглядывает меня. Этот факт очень польстил моему женскому самолюбию. Я попыталась рассмотреть мужчину, к которому так запросто меня подсадили актёры, но каждый раз сталкивалась с внимательным взглядом карих глаз.
На вид незнакомцу было лет тридцать пять. Пышные тёмные волосы, не короткие, но и не очень длинные, почти доставали до плеч; густые чёрные брови и карие глаза; красиво очерченные полные губы. Одет он был в светлые брюки и льняную рубашку. Никаких украшений: часов, колец, цепочки на шее – непременных атрибутов достатка, на мужчине не было. Он был красив, но красотой зрелого, уверенного мужчины. От него исходил пьянящий аромат дорого парфюма и я непроизвольно глубоко вздохнула.
–Кензо, – полушёпотом произнёс мужчина, слегка наклонившись ко мне.
–Извините? – я не сразу поняла, о чем он.
–Кензо, – ещё раз произнёс он, – мои парфюм, да и ваш, кажется, то же. Вы так, я бы сказал, вкусно, принюхались.
Он был прав. Я действительно любила парфюм этой марки и очень давно, поэтому, увидев последние новинки в дьюти-фри аэропорта с хорошей скидкой, не удержалась и купила небольшой флакончик.
–Ни к кому я не принюхивалась, – ответила я незнакомцу, – здесь прохладно, а на улице жарко и, похоже, я простыла.
«Господи, что ты мелешь?! – пронеслось у меня в голове, – Ещё нос прилюдно рукавом вытри!»
Когда спектакль закончился актёры пошли по рядам собирая плату с благодарных зрителей. Видя, что я роюсь в сумочке в поисках хоть какой то налички, мужчина дотронулся до моей руки и сказал:
–Позвольте мне, – он положил купюру в протянутую артистом шляпу и тот подмигнул моем соседу с заговорщическим видом, будто старому знакомому.
В этих краях когда-то считалось вполне обычным заплатить за даму в транспорте, да и при любой другой возможности проявить своё мужское великодушие. Такой поступок расценивался как комплимент и никто, при этом, не чувствовал себя обязанным.
Вежливо поблагодарив своего нежданного спонсора, я стала подниматься к выходу. Незнакомец шёл следом. Почти у входной двери ремешок на моей сандалии лопнул, и подвернув ногу, я рухнула в его руки. Если бы не молниеносная реакция мужчины, лежать бы мне внизу, на сцене, с переломанными ногами, захватив по пути добрую половину зрителей.
Наступившую тишину прорезал ироничный голос актера:
–Жена, посмотри! Наши голубки уже перешли от слов к делу!
Раздался дружный хохот. Мужчина помог мне подняться и спросил:
–Вы не ушиблись? С вами все в порядке?
От стыда мне стало трудно дышать. Похоже, что сегодня я развлекла публику не хуже хозяев представления!
–Извините ради Бога! Кажется, ремешок оборвался, – еле смогла пролепетать я.
Подобрав мою сандалию, мужчина, поддерживая меня под руку, помог подняться по ступеням. Мы вышли из театра вместе.
