– Алина Лазаревна, а у Лили есть еще подруги, кроме этой Вики Ивановой? – начала Ника.
Алина Лазаревна замялась:
– Есть у нее еще одна подружка. Настя. Мы из-за этой Насти три года назад уже были у вас, в Следственном комитете, у вашей коллеги. Кира Ивановна ее вроде звали. Сердитая такая.
– В смысле?
– Мой сын Матвей в девятнадцать лет зачем-то начал спать с этой Настей, а ей тогда еще четырнадцати не было. Настя забеременела. Вот его и привлекли тогда к уголовной ответственности. Он у меня теперь судимый. А я так бабушкой впервые стала.
– Ну а Настя эта Лилю не видела перед исчезновением?
– Нет, говорит, что не видела. Настя и Лиля поссорились по весне, где-то в конце апреля. Настя стала говорить, что Лиля ее совсем забросила, что из-за ребенка с ней никто не хочет общаться, что Лиля другую подружку и Мишу теперь предпочитает. А я даже рада была, что они перестали время вместе проводить. Мне вообще всегда казалось, что Настя – девочка с гнильцой. Завистливая, тяжелая. Вы только не подумайте, что я на нее наговариваю из-за ситуации с сыном. Нет, с Настей Матвей сам был виноват. Думать надо головой, а не другим местом, в девятнадцать-то лет. Нет, Настя сама по себе очень неприятная девчонка. Хотя какое это сейчас имеет значение, – Алина Лазаревна всхлипнула.
– А какие у Лили отношения с отцом, с другими домашними?
– С братьями очень хорошие, мальчики любят Лилю больше жизни. Единственная девчонка, свет в окошке у всех. Отец у нас человек суровый, может, в чем-то резковат с сыновьями. Но Лилька у него тоже любимица. Не было у нее никаких поводов из дома сбегать, если вы на это намекаете.
– А где сейчас отец Лили? Мне его тоже надо дополнительно допросить.
– А он к Ивану Мишину с утра пошел, он здесь живет по соседству. Скоро вернется.
– Ладно, давайте вернемся к общению вашей дочери с Мишей Голицыным. Я пока немного не понимаю, каким образом могли познакомиться и начать встречаться дети из таких разных… – Ника замешкалась, стараясь подобрать максимально необидные для собеседницы слова.
– Принц и свинопаска, это вы хотели сказать? – Алина Лазаревна чуть усмехнулась. – Старый сюжет, не правда ли? В интернете они познакомились, стали общаться. Мы, конечно, живем небогато, но Лиля у нас всегда одета чистенько. Учится хорошо, мордашка у нее симпатичная. В семнадцать лет много ли надо.
– А родители Миши как относятся к их отношениям?
– Папа Миши, вы хотите сказать? Мамы нет у них. Не в восторге он, конечно, был. Но он очень хороший человек, понимает, что это первая влюбленность, которая вряд ли выльется во что-то серьезное. Не думаю, что он мог моей Лиле что-то плохое сделать. Вы знаете, – Алина Лазаревна понизила голос, – мой муж Николай думает, что это именно папа Миши убил Лилю, якобы так он хотел оградить своего сына от общения с дочерью скотников. Но я в это не верю, мы из-за этого очень сильно ссоримся. Голицыны – достойные люди, помогают нам с поисками Лили, даже несмотря на то что Николай, мой муж, говорит про них гадости по деревне…
Ника дописала текст протокола и протянула его потерпевшей для подписи.
– А вот и Николай пришел, – Алина Лазаревна привстала и выглянула в окно. – Коля, заходи быстрее, новая следователь приехала.
– Опять бабу тупорылую дали… – раздался с улицы хриплый мужской голос. Ника отвернулась от Алины Лазаревны и закатила глаза.
– Простите его, пожалуйста, – извинилась за своего мужа женщина. – Он тяжело это все переживает и стал сильно пить. Он и сейчас, скорее всего, нетрезв.
