– В Риме все произошло из-за учительницы языка, – бесстрастным голосом произнес Идэ. – Он мог винить только самого себя.
Морской атташе пошевелил усиками:
– А с вами ехали красавицы?
– Какие-то ехали, – Терано махнул рукой, но нам было не до них.
Атташе наклонился вперед и шепнул:
– А Акияма находился далеко от вас?
– Какой Акияма? – удивился Терано.
Идэ тоже сделал недоумевающее лицо. Атташе обвел взглядом обоих и шепнул:
– Не знали?
– Что случилось? – Терано тоже перешел на шепот. – Я знал Акияма, который работал в Джакарте по линии специальной службы.
– Он самый. Но это… – атташе сделал многозначительную паузу, – строго между нами. Он ехал с вами на одном пароходе. В числе пассажиров были два американских дипкурьера, они везли почту токийского посольства и харбинского генконсульства. В пути они свели знакомство с двумя очаровательными итальянками из шанхайского ночного клуба и не смогли устоять… Короче говоря, Акияма провел операцию.
– А кто эти дипкурьеры? – спросил Идэ. – Военные?
– Нет, чиновники государственного департамента. Среди взятых документов оказались копии нескольких телеграмм, отправленных американским посольством в Токио государственному секретарю. Одна из них довольно любопытная. Относится к началу этого года.
– А мы не перехватывали ее в свое время? – спросил Идэ. – Наш четвертый отдел…
– Нет, она нам была неизвестна. Очевидно, прошла по коду, который еще не удалось раскрыть аналитическим путем.
Морской атташе прошел в соседнюю комнату и открыл небольшой сейф в стене, вынул кожаную папку, извлек из нее листок и передал Терано. Тот прочитал и показал Идэ.
На листке был напечатан текст телеграммы, переведенной на японский язык:
27 января 1941 года
«Из Токио, от посла Гру
В Вашингтон, государственному секретарю
Перуанский посланник в Токио сообщил чиновнику нашего посольства о том, что ему удалось узнать не только от японской стороны, но и из других источников о наличии намерения у Японии в случае разрыва отношений с Америкой неожиданно напасть на Пёрл-Харбор, бросив все силы и технику на проведение атаки. Сам перуанский посланник считает эти слухи абсурдными, но тем не менее счел нелишним уведомить о них одного из моих подчиненных.»
[Все приведенные в повести расшифрованные радиограммы – подлинные. – Здесь и далее прим. автора]
Терано покрутил головой:
– Выходит, что уже пронюхали. Наверно, наши дипломаты выболтали.
– Ничего страшного. Перуанский посланник не придает этому слуху никакого значения. И сам Гру, по-видимому, тоже не верит. В прошлую субботу германский морской атташе сказал мне, что недавно он имел откровенную беседу с видным американским адмиралом в отставке, близким к Белому дому. Тот заявил: японцы никогда не осмелятся напасть на Пёрл-Харбор – только сумасшедшие могут решиться на это.
Терано и морской атташе засмеялись.
– А еще что-нибудь интересное взяли? – спросил Идэ.
– Докладную записку Гру – его соображения относительно уступок, которые американская сторона могла бы сделать нам. Очень ценный документ. Акияма сделал хорошее дело.
– Кроме этих итальянок еще кто-нибудь помогал ему? – спросил Терано.
– Один человек из штата пароходной прислуги. Стюард.
– Стюард? – переспросил Терано и посмотрел на Идэ. – А какой национальности?
– Подождите минутку, спрошу, освободился ли посол. Он с утра заперся у себя.
Морской атташе вышел из комнаты. Терано шепнул:
