Лежащая на полу рыжая уже не подавала признаков жизни. Я взял стакан, понюхал его: ничего постороннего не почувствовал сначала, а потом четко в нос ударил этот запах – горький миндаль. Твою же мать! Мне хотели подсунуть не снотворное, цианистый калий это, вот что… Я перевел взгляд с одной девушки на другую, потом взял руку у лежащей трупом Жозефины, пульса не было. В дверь уже колотили все сильнее.
– Откройте или будем ломать! – забасил кто-то и ударил несколько раз ногой.
Я достал ключ из кармана, повернул его в замке, и сразу дверь распахнулась. Четверо дружинников с мечами в руках ворвались в комнату, и Марфа сразу закричала им.
– Он убил нашу девушку, влил ей в рот что-то, она упала замертво, он убийца! – и показала пальцем на меня.
– Дружище, ты серьезно влип, – покачал головой тот самый стражник, которого я час назад угощал пивом, – убийство жрицы любви тут сразу карается смертью, таков закон!
Глава 7. Добровольно в рабство.
Дальше все происходило будто во сне. Я сидел за столом, мимо меня ходили дружинники, унесли труп этой проститутки, других женщин увели, а со мной остались четверо стражников, двое из которых смотрели за мной, а двое других обыскивали комнату. Потом меня вывели в зал, где я только что пил пиво и ел шашлык. Таверна опустела, всех любопытных выгнали, у двери стояли дружинники с мечами и в кольчугах. Мой меч и кинжал сразу отобрали, хорошо ещё, что руки не связали. Я так и сидел, ловя на себе осуждающие взгляды стражников и работников заведения. Потом в дверь зашел мой знакомый дружинник Ваня и тут же вылетел, как ошпаренный. Наверное, не хотел со мной встречаться. Значит, город он мне завтра не покажет. Да и вообще, вряд ли я увижу город. Вот городской эшафот точно увижу, провезут по темным улицам и тихо вздернут. Почему мне не связали руки? Почему так напряжены дружинники? Наверное, это очередной эпизод безумной игры, по идее, я должен попытаться бежать. Мой меч лежит далеко, до него добежать не успею. Он у входа в таверну на столе, вместе с моей кольчугой и деньгами.
Хватит раскисать, мы ещё повоюем. Рядом со мной на стене висит щит с гербом, красно-синий. Чуть в стороне к стене прибит меч, можно попытаться схватить его, должен оторваться. Рядом со мной двое, они не бойцы, от стражников я ощущаю запах страха. Вон тот, жирный, с редкими усиками, потеет и воняет, и рука у него немного подрагивает. Еще бы, это тебе не беззащитных рабов резать. Есть ли тут, кстати, рабы? Может, меня не повесят, а продадут в рабство? Надо сейчас начинать, пока есть возможность. Двое около меня стоят, двое у двери. Окно большое, я легко могу в него пролезть. Ударить того, жирного, потом второго, он тоже явно не атлет, среднего роста и костлявый, с осунувшимся лицом. Они даже мечи вытащить из ножен не успеют, только вскочить, одного бью рукой в подбородок, другого ногой в пах. Я уже напрягся, но в этот момент дверь в таверну открылась, и вошли те самые трое господ чехов, которые час назад требовали правосудия для меня. Что ещё за на…
– Ага, попался! – радостно проговорил тот самый старший из них, с бородкой, – теперь ты не уйдешь от правосудия.
Он о чем-то тихо поговорил со своими спутниками, а потом обратился к сторожившим меня дружинникам.
– Его нужно отвезти в городскую тюрьму, завтра на ратушной площади в северном районе проведем расследование, суд и казнь!
