– Бабушка Тоня.
– Знаешь такую? – у Сашки были пластмассовые ничего не выражающие глаза. Словно думал, что я шутки ради вызвал его среди ночи.
– Тётку так звали.
– Телефон её есть? Тогда звони.
– Время сколько видел?
– Я тебе тот же вопрос задавал. И ничего.
Я закусил губу, ругнулся сквозь зубы. Вернулся через минуту со смартфоном. Номер отыскал не сразу, по закону подлости, тот затаился в самом конце списка. Напоминалка стыдила красной галкой. Собирался же позвонить когда-то, но то забыл, то некогда, то нет настроения.
Трубку сняли на пятом гудке, а я уже отчаялся. Сонный заспанный голос звучал укором.
– Тёть Тонь. Это я. Мне тут… вы ко мне никого не отправляли?
– Ой, Лёшка, ты? А я тебе звонила-звонила, ты трубку не брал. Недели три пыталась, всё бестолку. Посылала…
Сашка готов был меня удавить, прекрасно слышал весь разговор. Оксана натянула на лицо маску оскорблённой гордости.
– Спасибо, тёть Тонь. Я… пойду, пора. Спокойной ночи. Созвонимся… – неловкость затопила тело до самой макушки. Это ненадолго, на смену ей придёт сначала злость, потом обида.
Сразу же вспомнилось, что как только вернулся, поставил входящие на автоответчик, да так и забыл с него снять. Вызовы уходили в память смартфона. Включил недавний наугад, узнал недавно слышанный голос тёть Тони.
– Лёша, к тебе дочка приедет. Перезвони, как сможешь! Очень ждём…
– Так… – Сашка встал, натянул на голову фуражку, зашагал к выходу. Шёл за ним следом на ватных ногах.
– Лёх, я всё понимаю, но давай ты свои семейные проблемы не на плечи полиции скидывать будешь, хорошо?
– Я…
– У меня три нераскрытых убийства и квартальный отчёт горит. Не до жиру. Привет!
Он захлопнул за собой дверь, не дав договорить. В его голосе слышалась неподдельная детская обида.
Я выдохнул. Что ж, хор-рошо…
* * *
Сел. Молчали, боясь смотреть друг дружке в глаза.
– Рассказывай. Только по делу, без лишних сантиментов. Какой Кипр, почему я о тебе раньше не слышал? Зачем приехала?
– Кипр? А, фотография… пап, я не знаю.
Как же непривычно было слышать подобное из уст совершенно незнакомой девчонки…
– Я сама про тебя от мамы узнала недавно. Она про тебя и знать не желала. А я вот… искала по спискам. Восемнадцать, собралась поступать, ну и доступ к архиву получила. Через него тебя начала искать…
Как же складно лепит, хоть обслушайся. Вот только информации обо мне в архиве быть не может, «контрактные» из подобных списков вычёркиваются. А в запаснике в ближайшем лесу лежало немного денег на чёрный день, ствол и «чистенькие» документы.
– Дальше, – запросил, как только пауза затянулась. – Давай-давай, выкладывай как есть.
– Тебя там не нашла. Как будто тебя и вовсе не было. А вот бабу Тоню отыскать смогла.
Поговорить бы мне с тем безопасником, что подчищал за мной последние хвосты. Точно его недочёт.
– Ну, я сопоставила, к ней приехала. Поговорили. Пожила у неё с полгода.
– С полгода? Ты же говорила, поступать собиралась?
Она покраснела, как маковый цвет, закинула мешающую прядь за ухо.
– Да, поступать. Ещё в прошлом году пыталась, но провалилась. Мать сказала, из дома выставит. Восемнадцать есть, а там не её забота.
Слезливая история, хоть записывай. Почему-то ждал, что вот-вот явятся братцы с телекамерами. Брякнут, что нас снимает скрытая камера…
– Ну, потому я и пыталась тебя найти. Ни на что особо не надеялась…
– Значит, подсела старушке на уши, а она тебе ключ от моей квартиры? Езжай, мол, внучка, папка все жданки съел?
