Слово нужно было держать.
Потом заскочил в магазинчик напротив. Нарезка – сыр-колбаса, два упакованных стопарика, такому старый ветеран точно будет рад. Или лучше было взять пиво?
С угощением не прогадал. Дядя Юра едва не расцвёл, когда увидел меня вновь.
– Это ещё что же такое, Лёшка? Совсем меня споить хочешь? А о моей старухе подумал? Вчера вот клюкой по спине, представляешь?
Кивнул в ответ. Страшная женщина! Когда-то бывший дворник штурмовал высоты и наводил ужас на французов с немцами, а сегодня мог запросто получить по горбу от собственной жены. Несмотря на возраст, старик был ещё крепок. Вступи мы с ним в схватку, и он нашёл бы пару способов швырнуть меня через колено. Просто жена из касты неприкасаемых.
Выудил из кармана какие-то мятые купюры, этого явно мало за испорченный беспилотник. Старик глянул на деньги с гадливостью. Понял, буду настаивать, и он обидится. Хозяин-барин. А водочка пришлась кстати. Старик добро улыбнулся после первого же глотка.
– Ну вот. Не то, что эта ваша дрянь тотка! – отметил он, закусывая колбасой. Я не стал от него отставать. – Как сам-то Лёшка? Что девочка твоя? Уживаетесь?
– Да так… – махнул рукой после того, как обожгло горло брагой, захотелось зажмуриться.
– Чего так? Буянистая? Непослушная, что ли? Отчебучивает? – шмыгнул носом дед, грозно хмуря брови. Того и гляди снимет ремень, знать бы, к чьей заднице применит. Может статься, что и мне, как нерадивому отцу, влетит.
– Не знаю, дядь Юр. Ты же знаешь, какой я… необычный.
– Необычный? Алкаш ты, Лёшка, да с добрым сердцем. А ещё непутёвый.
Слова царапали самолюбие, призывали возмутиться, дать хоть какой-то ответ. И даже утверждение, что на правду не обижаются, помогало слабо.
– Непутёвый. Оттого и проблемы. Она какого-то другого отца ждала.
– Чем уж ты таким её смог удивить? Пьяным не приходил, аль я просто не видал. Руку на неё не поднимал? – тут уже он нахмурился сильнее. Дело не его, но за девчонку бы вступился, выдал мне подзатыльников. Внимательно смотрел в глубину моих глаз. Когда затряс головой в ответ, понял, говорю правду, и немного сбавил обороты.
– Да всё с этой работой… – хорошо, что не рассказывал ему, что занимаюсь лишь тем, что сплю. Иначе бы он расхохотался, что я даже в таком плёвом деле умудрился отыскать себе на задницу приключений. И снова будет прав. Ни Мира, ни остальные явно от подобных проблем не страдали. Захотелось потеребить собственный затылок.
– Так что там у тебя? Говори конкретно, вдруг чем подскажу-помогу?
– Вы с утра видели, меня на машине увозили милицейской?
Он закивал.
– Так оно, вестимо, из-за тех поганцев. Уж было думал, зря, стало быть, с участковым языки чесали, говорили чтоб тебя не трогали. Силён закон, да слеп. А ты вот стоишь. Отпустили, значит? Из-за этого, что ли, с дочуркой умудрился поцапаться? – последнее для него было точно чем-то выходящим за грани разумного.
Благо, что нет.
– Вляпался в историю. Межкорпоратские разборки.
Старик сплюнул, окинув тяжким взором, выдохнул, шепнул куда-то себе в бороду.
– Вот как знал, что ты и тут не удержишься! Непутёвый! Ну и что там, прям до зарезу? Угрожали ей, что ли? Испугали?
– Скорее она испугалась того, что мой стиль жизни далеко не так спокоен, как ей хотелось представлять.
– Да ты ж не первый день так себя ведёшь, Лёшка. Сколько она у тебя уже? С неделю? И ты только сейчас отчебучил?
Обижайся, не обижайся, а насмешка в самую точку. Ни дня не прожил без того, чтобы не оказаться в центре какого-нибудь события. Дядя Юра кивнул моему пониманию.
