Влад подмигнул и криво ухмыльнулся, а потом растрепал мне волосы на макушке. Может, не такой уж он и засранец. Я уже, конечно, не так обожаю его, как когда видела только на плакатах в подростковом возрасте, но всё равно он классный, и моей подруге с ним повезло.
Миксаевы уехали вечером обратно в Краснодар, но обещали до конца лета приехать ещё раз.
И вот уже почти две недели, как мы видимся с Котовским только на собраниях персонала. Он вручил мне пакет с витаминами, сказав, что это от Зернова, а потом стал тем самым Игорем Владимировичем, которым я увидела его впервые после семи лет.
Я же стараюсь тоже лишний раз не попадаться ему на глаза. Выполняю свою работу как могу качественно, стараюсь не конфликтовать с Ириной и пытаюсь успевать хоть более-менее нормально спать, чтобы больше не падать в обмороки на работе.
Мама сейчас вроде бы пьёт меньше. Ну так я думала, а потом застала её вчера пьяной в стельку. Едва сдержалась, чтобы не накричать. Но толку? Она больна, а денег на лечение у нас нет. Всё, что я успею хоть немного подкопить, приходится отдавать.
Шестёрки Савельева объявляются раньше срока. Они не трогают меня и ничего не говорят, но зачем-то наблюдают. А потом приходит сообщение, что сроки снова сжимаются. Старый козёл! Я ведь даже если себя на органы продам, такую сумму за два месяца никак не накоплю.
Меня охватывает паника. Угрозы и варианты, как я могу продлить сроки выплаты, поступают с завидной регулярностью. У меня снова начинаются проблемы со сном. А потом мама каким-то случайным образом падает со ступеней первого этажа и подворачивает лодыжку. Сильное растяжение, отёк, фиксирующий гипс в итоге. Можно подумать, что она была просто пьяная, но мама утверждает, что не пила, а какой-то малолетний придурок в наушниках её просто толкнул, когда пробегал мимо.
И можно снова поверить в совпадение и невезение, только вот я в последнее время в них не верю. И новое сообщение от Савельева приходит как раз через пару часов после происшествия с мамой, пока я жду её в коридоре возле рентген-кабинета. Отвращение от его навязчивых отвратных предложений подкатывает к горлу, и я начинаю сожалеть, что Игорь тогда вытащил меня из воды. Как бы просто всё было. А что мне делать теперь? Как выбраться из этой ямы? Ответ очевидный – никак.
Я наклоняю голову к самым коленям и сжимаю виски ладонями.
- Девушка, вам нехорошо? – рядом останавливается медсестра. – Ваша мама в порядке, вас скоро отпустят домой.
- Хорошо. Спасибо, – поднимаю на неё глаза. Изображение расползается.
- Может, вам стоит кому-то позвонить? Вам есть кому позвонить?
Нет. Некому. Никому я не нужна в этой жизни. И заступиться за меня некому. Попросить помощи тоже не у кого. Просить такие деньги у Леры я не буду. Чем отдавать? А кроме неё и мамы в этой жизни я никому никогда не была нужна.
Кроме… нет. Я не могу. Игорь и так обо мне невысокого мнения, судя по всему, а если я заявлюсь с просьбой занять миллион, то он просто рассмеётся мне в лицо. Или…?
Когда мы с мамой приезжаем на такси домой, и я помогаю ей аккуратно выйти из машины, то возле соседнего подъезда вижу припаркованный уже знакомый мне внедорожник. Он моргает фарами и, развернувшись, уезжает.
Дав маме обезболивающее, выписанное врачом, я долго думаю. Но какой бы вариант не наметила – всё без толку. Выхода нет. Единственный очень призрачный шанс – это Игорь. И тогда я решаюсь. Сегодня не моя смена, но тем лучше. А там будь что будет.
