24 августа М. С. Горбачев распустил союзный Кабинет министров, и заявил, что слагает с себя полномочия Генерального секретаря КПСС. Поскольку другого стержня власти в стране не было, с развалом КПСС центральная власть просто рухнула, хотя Горбачев сохранял пост президента СССР. В качестве временного органа управления до принятия решения о дальнейшей судьбе СССР был создан Госсовет СССР, который начал работу 6 сентября 1991 года. 6 ноября Ельцин своими указами назначил заместителем председателя правительства по вопросам экономической политики Е. Т. Гайдара, министром труда и социальной защиты А. Н. Шохина, председателем Госкомимущества А. Б. Чубайса. Гайдар получил от Ельцина полный карт-бланш на подбор кадров экономического блока правительства. Ключевые посты в нем заняли молодые экономисты, убежденные рыночники.
Но Горбачев еще не сложил оружие. Он лихорадочно боролся за сохранение уже развалившегося государства, а вместе с этим и за сохранение своего поста – президента этого государства. 8 декабря в Беловежской Пуще лидеры России, Украины и Белоруссии подписали Соглашение о создании Содружества независимых государств (СНГ) и констатировали, что Советский Союз прекратил свое существование. Но всем было ясно, что новый Союз не имеет ни общей идейной базы, ни экономических возможностей, ни достаточной силовой системы, чтобы удержать разбегания республик. Фактически единого государства уже не существовало. Вместе с тем, как оказалось, выбранное решение позволило уберечь миллионы людей от еще более непредсказуемого, тяжелого развода с конфликтами, войнами, жгучими выяснениями отношений в стране, напичканной ядерным оружием.
23 декабря Россия официально получила место СССР в Совете Безопасности ООН. Международное сообщество признало ее правопреемником Советского Союза. И 25 декабря М. С. Горбачев заявил о своей отставке с поста президента СССР и передал президенту РСФСР Б. Н. Ельцину «ядерный чемоданчик». С этого дня РСФСР стала официально называться Российской Федерацией. Вместо советского красного флага над Кремлем был поднят трехцветный российский флаг.
А что же в это время делал доктор Белецкий? Предпринимал ли он какие-либо попытки влить жизненную струю в деятельность своей лаборатории или предавался все большему унынию, как это было с ним в начале года? Нельзя сказать, чтобы удача сопутствовала ему. Там, где ему обещали помощь в проведении обследования дошкольников в двух детских садах, сейчас сказали «нет». Объяснили это тем, что родители относятся с осторожностью ко всякого рода обследованиям и не желают, чтобы посторонние врачи вмешивались в жизнь и здоровье их детей. Что ж, может быть, это было реакцией на состояние общества этой осенью. Предложили вернуться к этому вопросу весной. И на том спасибо.
Близилось время начала работ по Белорусскому проекту Телкова. Иван ждал известий об этом от него самого или хотя бы от Татьяны. Но та молчала, особенно она была расстроена неудачей с детскими садами. И вот однажды утром, после заседания ученого совета, они вместе с Татьяной поднимались к себе на третий этаж. В коридоре у окна стоял Телков и смотрел в окно. Обернулся, когда подошли к нему Иван и Татьяна. Он был пьян или в глубоком похмелье.
– Ты что здесь делаешь? – довольно строго спросила его Татьяна.
– Я пришел к Ивану Павловичу. Мне нужно с ним поговорить. А ты пока оставь нас.
