По следам «Диагностики кармы» - страница 3

Ел Сергей Николаевич в те годы много и с азартом. Бедный офисный холодильник трясся осиновым листком при шумном появлении хозяина; внутри лежала шикарная рыбина на засолку, батарея банок с красной икрой появлялась и исчезала с полок. Вторым нападающим на нутро холодильника был вечно голодный амбал Андрей Митриков, подвизавшийся в «Академии» из команды моряков, с которой Лазарев имел в одно время общение.

Андрюха – видный, крепкий парень приезжал в офис из пригородного Сестрорецка. Находясь в вынужденном длительном отрыве от моряцкого дела, он исполнял поручения «старика»: таскал кипы книг по адресам, отвозил коробки видеокассет заказчикам, ограждал шефа от натиска поклонников на выступлениях, солил ему рыбу, разнимал распалившихся сотрапезников на загородных гулянках шефа, сидел на офисном телефоне.

Стариком же оказался Владимир Васильевич Шмонин, бывший боцман Санкт-Петербургского морского торгового пароходства, балагур, весельчак, рассказчик сальных мужицких анекдотов – душа команды моряков. Это, оказывается, о нём рассказывал Лазарев, когда «один друг» умирал в индийском порту, шансов было никаких. Но Сергей Николаевич, находясь в Питере, энергетическими усилиями дистанционно вытянул его из предсмертного состояния. И не такой уж и старый, каким оказался дядька. Поседел, как он объяснил, «когда Серёга начал эксперименты со временем проводить». И жена его – Валентина Александровна Шмонина – тоже в офис «Академии» была вхожа. Но после тех экспериментов она перестала там появляться: поседели и Шмонин, и сам Лазарев, а лицо Валентины покрылось красными волдырями.

Позже Лазарев рассказывал мне о несколько иной природе этих наваждений на супругов Шмониных. У Валентины, уроженки Украины, были способности к видению тонких планов. Я замечал, что даже после её ухода из «Академии» люди звонили и просили к телефону именно Валентину Александровну – видать, она умела впечатлить своими консультациями. Со слов Сергея Николаевича, пока она была в офисе, и он был рядом с ней, последствия проникновений в тонкие планы сходили с неё «как с гуся вода». Но шеф стал выбираться в более дальние поездки всё чаще, а Валентина оставалась одна, без «страховки» и… накапливала себе проблемы. В общем, к моему приходу супруга Владимира Васильевича сидела уже дома и по телефону поддерживала только своего супруга: прихватит Базилича, как его называли иностранцы на заморских причалах, то сердце или давление подскочит – он звонит жене, и та на невидимом плане выправляла энергетическое поле супруга.

Принять меня в офис Лазарева уговорил Базилич: «Башковитый парень, в офисной работе такой пригодится». Наверняка, глава «Академии» не обошёлся тогда без диагностики моей персоны. Но, выходить на работу в лазаревском офисе после переезда из Якутска, где жил с комфортом и работал в престижной организации, я почему-то не торопился. Попросил Базилича подождать до февраля, а пока хотелось съездить в Финляндию, осмотреться в новом городе, обустроиться в недавно купленной квартире.

«Академия парапсихологии»

В офисе «Академии» регулярно появлялись бухгалтер, стенографист, редактор, а также просто подвизавшиеся и разного рода визитёры, вплоть до бандитов. Ни разу я не встречал здесь соратников автора по теме исследования или людей, имеющих уникальные способности – в центре внимания находился сам Сергей Николаевич, и все вокруг обращались к нему с хозяйственно-бытовыми вопросами. Брат жены Лазарева – Паша Григорьев, занимался развозкой на машине. Был здесь паренёк, мой ровесник, привязавшийся к Сергею Николаевичу с его нижегородского турне: Денис, некогда шедший на «красный» диплом в Нижегородском университете, на последнем курсе заглянул на лекцию Лазарева и, как часто случается с читателями его книг, благополучно провалил выпускной экзамен. Причём, по французскому языку, в котором равных ему на курсе не было. Вслед за автором набиравшей популярность книги Денис потянулся в Питер. И вот теперь он безрадостно «косил» от армии, скрываясь днём от милицейской проверки в людных местах, а в темноте вечерних часов разносил пачки книг «Диагностики» по книжным развалам города. Тем и жил.