По следам Драула - страница 17

Старик обернулся на меня, и, удостоверившись, что я внимательно его слушал, продолжил.

– Случилось это очень и очень много веков назад, ещё до первого города, но с тех самых пор эта луна зовется Кровавой и излучает этот багровый свет. Существует поверье, что когда-нибудь она взойдет на небо первой из трех, и тогда кровь прольется снова, на нас снова обрушатся беды, и человек пойдет против человека. Поэтому, после каждого заката, мы поднимаем глаза к небу и ждем появление первой луны. До сих пор первой выходит Мирная, но кто знает, что случится завтра.

– Зачем было начинать войну? – Я искренне не мог понять этих истинных людей. Они могли бы заручиться поддержкой сильных и быстрых существ, могли вместе превратить луну в лучшее место для жизни.

– Новый народ быстро размножался. Те, кто отличается от большинства в его глазах ошибка. Такова людская натура.

– Причем там люди? Вы хотите сказать, что истинные люди – это мы? Такие же, как мы с вами?

– Да. Наши давние предки. Именно люди залили кровью луну. Очень давно. В наших самых древних записях есть описание лунных путешествий. Люди бывали на них, но это было еще до первого Драула, и как они оказались там нам никогда не узнать.

Опять Драул. Что это такое и почему с него начинается история племени?

– Кто или что такое этот Драул? Вы постоянно повторяете это слово, но на мои вопросы ответа не даете.

– Ты все должен увидеть своими глазами. Осталось меньше трех месяцев, прежде чем появится новый. Когда он выйдет, я расскажу тебе все. А до тех пор, забудь это слово и не спрашивай о нем ни у меня, ни у других. Только наберешь косых взглядов в спину.

Пришлось послушаться.

Между тем, лес вокруг нас становился гуще, а его шепот набирал мощь. Ветер, с трудом проникающий между деревьев, в вышине шелестел зелеными кронами, сдергивая с них один – два листочка. Там же, над головой, щебетали птицы, перескакивая с ветки на ветку, в поисках толстых гусениц для своих птенцов. Под травой и упавшими листьями шуршали едва уловимо мыши или другие мелкие зверьки, а в мшистых корнях копошились жучки.

Лес оказался таким прекрасным местом, когда я не балансирую между жизнью и смертью. В просветах кроны, где солнечные лучи могли проникнуть в царство дымчатого полумрака и достигали лесной подстилки, лес пах прелой листвой. Вблизи ягодных кустов пах сладостью и уютом. А в самых укромных тенистых местах же он пах терпкой сыростью.

Наши лошади размеренно шли вперед. Копыта ступали мягко, не нарушая гармонии леса, а отмеряя ей такты. Они изредка фырчали, когда неосторожное насекомое садилось на большую морду или норовило залететь в глаза. Нагруженная лошадка тоже не отставала от нас. Её поводья Мидри закрепил на моём седле сзади и еще перед нашим отъездом наказал мне время от времени оборачиваться и проверять ее, потому что она везет очень ценный груз.

Хотя кому мог этот груз предназначаться? Лесной народ не торговал с городами. Люди в ближайшем к лесу поселке не рассказывали мне ни о каких странностях. Да и что такого могла производить деревня, чего не могли сделать люди за лесом? Разве что табак.

Занятый собственными мыслями, я едва успел остановить свою лошадь и шедшую за ней. Мидри спешился. Я последовал его примеру.

– Я пока отнесу груз, а ты напои лошадей, тут как раз много лиан.

Мне пихнули в руки ведра, топор, и махнули рукой в сторону сплетения толстых лоз. Я обрубил три ствола потолще и подставил ведра под тонкие ручейки сока. Мой спутник в это время отвязал один тюк и направился в сторону от меня. Не было его довольно долго. Лошади напились и теперь щипали редкие травинки и подбирали с земли упавшие листья. Да, влаги в лесной траве явно меньше чем на лугах. Все вбирают в себя ветвистые великаны.