По следам дроздовцев… - страница 7

Как и в Предисловии к первому изданию, мне хотелось поблагодарить: Н. П. Мейнгард (ур. Миловидову) (ум. 2014) (США), И. А. Павлову (Каутскую) (США), О. Г. Кельчевскую (Чехия) (ум. 2003), С. Н. Забелина (США) (ум. 2008), о. Александра Лисенко (США), А. В. Копршивову (Чехия), Л. Е. Ходкевича (Болгария), двух русских дам – одну из Праги (Чехия), а другую из Каракаса (Венесуэла), а также историков, исследователей, литераторов, со стороны которых я встречал неизменную дружескую и профессиональную поддержку в процессе работы. Это московские историки С. В. Волков, С. В. Карпенко, В. Ж. Цветков, петербуржский историк К. М. Александров, исследователи А. Ю. Бушин (Уссурийск) и С. Г. Зирин (Ямбург – Кингисепп), литератор Д. В. Кузнецов (Калуга), профессор А. А. Корнилов (Нижний Новгород). А также члены Вологодского общества памяти чинов Дроздовской дивизии В. И. Смирнов и П. Н. Полетаев.

Исследование осуществлено без поддержки Российского гуманитарного фонда. Хотя заявленная тема имеет отношение к теме проекта № 11-31-00350а2 «Военная элита в годы Гражданской войны 1917–1922 гг.». Равно как и без поддержки Дома русского зарубежья имени А. И. Солженицына, Конгресса русских американцев (КРА), Общества потомков галлиполийцев во Франции и далее по списку.

Когда уголья будут гаснуть, тронь их щипцами и ринутся искры и запляшут, а ты сядь ближе и слушай шепот огня. Сядь ближе, наклонись так, чтобы тихий багрянец озарил твое лицо, и слушай.

И. С. Лукаш. Голое поле

Первой столицей иностранного государства, которую могли увидеть чины Русской армии, включая и дроздовцев, был Царьград – Константинополь – Стамбул. О Вещем Олеге, прибившим свой щит на врата Царьграда, они читали, будучи гимназистами, реалистами, семинаристами, кадетами. Наверняка им приходилось читать о Русско-турецкой войне 1877–1878 гг., когда русские войска остановились на расстоянии дневного перехода от столицы Блистательной Порты. Сейчас, т. е. осенью 1920 г., с ними находился «дедушка» фон Манштейн-старший, который, будучи молодым офицером, в 1878 г. побывал в Царьграде и охотно делился воспоминаниями со своими сослуживцами. Название турецкой столицы фигурировало в военных сводках в годы Великой войны 1914–1918 гг., участниками которой были многие дроздовцы. Но тогда, в ноябре 1920 г., далеко не каждый русский военный был в состоянии любоваться красотами экзотического восточного города на Босфоре. Они только что совершили изнурительный переход из Севастополя в Константинополь. А самой эвакуации из портов Крымского полуострова предшествовали последние арьергардные бои с красными.

В Константинополе было разрешено сойти на берег и записаться в гражданские беженцы тем, кому дальнейшие тяготы воинской службы были не по плечу.

После размещения русских войск в Галлиполийском лагере также разрешалось из него уходить тем, кто в силу тех или иных обстоятельств решил оставить военную службу. Среди них был дроздовец штабс-капитан Ф. Г. Скворцов. В Галлиполийском лагере он заболел. Выздоровев, предпочел записаться в гражданские беженцы и вместе со своей женой покинул лагерь. Именно поэтому интересно сравнить его описания и ощущения мирной жизни в Константинополе с уже опубликованными воспоминаниями его однополчан, оставшихся в лагере. В первую очередь, капитана Н. А. Раевского и штабс-капитана Г. А. Орлова. Ведь мало кому из дроздовцев удалось побывать в самом Константинополе за долгие месяцы Галлиполийского сидения. Теоретически кто-то мог в этом городе побывать после Второй мировой войны, когда материальное положение русских беженцев первой волны во многом улучшилось в материальном плане. Другое дело, что когда это стало возможным, скажем, в 1960-е или в 1970-е гг., то об эту пору уже не мог не сказываться возраст.