По следам двоих - страница 9

Перерезать сухожилия заточенной о камни отмычкой было тем еще мучением. Хватило меня лишь на то, чтобы отделить от тела крылья и грубо выпотрошить птицу. Ощипывать тушку не стал. Кое-как отделил шкуру от сухого жилистого мяса и подвесил над костром. Как бы мне ни хотелось избежать открытого пламени в этом засушливом крае, пришлось все же смириться с тем, что без огня тут не обойтись.

Костер из травы быстро прогорал, не давая устойчивого жара, поэтому ужинать пришлось полусырым подкопченым мясом. Без соли и воды подсушенные куски не лезли в глотку. Нетронутый запас пришлось бросить в пыльный мешок.

В этот раз сон пришел почти сразу. Согретый теплом от костра, сытый и укрытый от ветра я почти забыл о мучившей меня жажде.

Сделав очередной глоток из глубокой пиалы, Малбор откинулся на подушки. Девушка растянулась в гнезде, но стоило ему замолчать, ее уши дрогнули. Сонным голосом она попросила:

– Продолжай, я вовсе не сплю.

Молодой маг улыбнулся, видя как девушка пытается бороться со сном. Но он и не собирался останавливаться. Пусть в его рассказе не было всего того, что удавалось вспомнить, да и сами воспоминания будто затерлись и потускнели со временем, история захватила и его. Прочистив горло, он продолжил.

Следуя по намеченному пути, мне все чаще приходилось останавливаться. Я прислушивался к шороху листвы, оглядывал серое облачное небо, бросал мелкие камушки в сухую траву. Вот только истинной проблемой постоянных заминок была не паранойя. Она едва заметным приведением мелькала на задворках сознания. Главной проблемой была моя усталость.

Жажда мучила настолько, что теперь с сожалением вспоминалось, как прошлым вечером в никуда выпускал кровь побежденного сокола-переростка. Густая, текучая, соленая, она нередко возникала в сознании после пробуждения поздним утром. Во рту даже стоял железный привкус то ли от разыгравшейся фантазии, то ли от собственной крови на нёбе.

Несмотря на вялость и отвлекающие мысли, я все еще держался в сознании. Хоть желание прилечь в очередной темной нише с каждым часом и становилось все сильнее, я уверенно продвигался дальше.

Залезать на каменные выступы больше не было желания, так что ориентировался я по воспоминаниям. Эта тактика могла сыграть со мной злую шутку, но пока я не собирался ее менять.

Главным признаком, что я двигаюсь в верном направлении был постепенно нарастающий уклон под ногами. Да и в целом ландшафт немного поменялся. Теперь камни занимали больше пространства, оставляя для движения лишь узкие коридоры. Они рыжели слоистыми пластами породы, создавая ступенчатые уступы. Несколько раз в тупиках мне приходилось забираться по таким "ступеням". Плиты собирались в дорожки на разных уровнях, где-то сливаясь под углом, где-то упираясь в непроходимые преграды.

Ориентироваться становилось все сложнее. Раньше осмотреть округу мешал туман вдалеке. Теперь же благодаря многоуровневому ландшафту оглядывать даже ближайшие окрестности без потери большого количества времени и сил было в принципе невозможно.

Травы в этом каменистом краю стало значительно меньше, а змеиное шуршание пропало вовсе. Теперь редкие сухие кустики одиноко серели на фоне бурых камней.

Сдавшись перед очередной стеной в длинном углублении, где рассчитывал найти путь наверх, я подыскал глубокую выщербину в породе и свернулся в ней улиткой. Мясо полетело в рот, челюсти автоматически заработали. Я почти провалился в сон, когда до слуха донеслись еле слышные звуки.