– Все вопросы к старухе. – Миша холодно смотрел на майора, тот, отступив на два шага, снова встал намертво. – Зачем она выманила меня к себе? Она же выманила, шарахнув чем-то похожим на выстрел. Зачем велела взять в руки ружье, из которого не стреляли? И что за ерунда с дарственной? Насколько я знаю, на мне не числится ее участок. Я только месяц назад оплатил налог на землю. Вы делали запрос в Росреестр? Там подтвердили, что я владею той землей?
По тому, каким тоскливым сделалось выражение невзрачного лица Игнатова, Миша понял: никаких запросов они не делали. Нашли бумаги в шкафах старухи и успокоились.
– Вы пришли ко мне с фальшивкой, решив, что можете так вот запросто сворачивать мне кровь?! – Миша рассвирепел. – На каком, мать вашу, майор, основании?!
Игнатов сердито сжал губы, уставившись на Мишу впервые открыто и с нескрываемой неприязнью. Видимо, размышлял, предъявить тому за грубость или нет? И тут же снова полез в папку, порылся там и вытащил несколько цветных фотографий.
– На том основании, гражданин Ардин, что на этих фото точно вы. И тут ваши действия выглядят не столь безобидно, как в холле соседнего дома, по которому вы разгуливаете с ружьем в руках. Не хотите взглянуть?
Даже если бы Миша и не хотел, майор не оставил ему выбора, сунув фото ему за вырез рубашки. Руки-то он по-прежнему держал за спиной. Взяв в руки фотографии и полистав их, он поднял совершенно безумный взгляд на майора. И единственное, что сумел выговорить, это длинное ругательство.
Такого скверного дела, которым наградило его завершающееся лето, на его памяти не было. Совсем никогда не было! Какой-то просто безумный триллер, от него кровь стынет в жилах, и ты не знаешь, кто дальше станет жертвой, а кто убийцей.
Игнат сидел за кухонным столом за холостяцким завтраком из трех пережаренных яиц, подгоревших тостов и чашки несладкого жидкого кофе. Крепкий кофе он не мог себе позволить. Точнее – его здоровье ему не позволяло. А кофе по утрам остро хотелось. Вот и разжижал его кипятком до состояния прозрачности. Ничего, привык. И к яичнице, неприятно хрустевшей по краям, привык. К подгоревшим тостам тоже.
Они всегда подгорали. Тостер был дерьмовым, дешевым. Бывшая жена купила как-то на распродаже в интернете, попыталась обкатать, разочаровалась и при разводе оставила ему как его часть совместно нажитого имущества. Он не роптал, не скандалил. Он пребывал в горьком недоумении, наблюдая за ее сборами.
Она не просто уходила из квартиры, она уходила от него навсегда. Она уезжала из страны. И выходила замуж за иностранца, с которым – прости господи – познакомилась в интернете на сайте знакомств. Когда Игнат попытался ее вразумить разговорами об опасностях, таящихся в подобных знакомствах, она счастливо рассмеялась и сказала, что у нее случилась неожиданная любовь и это навсегда.
Спустя время он наталкивался в социальных сетях на ее фото счастливой тамошней жизни.
Нет, не так.
Он специально рыскал по соцсетям в поисках ее фото. Находил и разочаровывался, находя свою бывшую на этих фото счастливой.
Она на яхте в окружении красиво одетых людей. В ресторане за красиво накрытым столом. На берегу океана в бикини – похудевшая, помолодевшая.
Игнат тяжело вздыхал, закрывал страничку в соцсети, старался забыть. Но спустя какое-то время снова туда совался. И снова печалился.
Но новое дело, обрушившееся на него кузнечным молотом, заставило его позабыть на время о печалях по бывшей жене.
