Вот немцы усилили стрельбу и тем самым обнаружили посты. Вот тревожная группа на мотоциклах рванула на окраину города, где завязался бой. Значит, теперь пора и нам.
– Начали, – шепотом произносит командир, и огонь восьми автоматов разрывает ночную тишину. Пятеро бойцов должны прикрыть трех штурмовиков, которых ждет комендатура. Коловратов один из трех. Он впадает в то, почти нереальное, состояние, которое всегда возникает у него в бою. Граната в окна. Очередь впереди себя, и он уже в коридоре, но коридор почему-то пуст. Мелькает мысль: «А не ловушка ли это?» Но все становится на свои места, когда Коловратов видит дежурного офицера, который почему-то без оружия. Коловратов нажимает на спусковой крючок, поворачивается направо и выбивает ногой дверь, краем глаза видя, что напарник делает то же самое с левой дверью. Его охватывает состояние жуткой радости, а мозг автоматически фиксирует происходящее вокруг.
На стуле в комнате – девочка-подросток с черным от многодневных побоев лицом. Рядом две мужские фигуры. Одна в штатском, другая – в военной форме. Военный хватается за кобуру, но его пистолет лежит на столе. Две короткие очереди. Затем Коловратов, оглядываясь на дверь, сгребает бумаги со стола, достает документы из открытого сейфа.
За всем этим следят испуганные детские глаза. Надо же, она еще может пугаться!
– Сё – знаю, сё знаю, – вдруг произносят распухшие губы девочки…
– Свои, – раздается голос Трошина, который появляется в проеме двери, затягивая горловину вещмешка.
– Все знает, – Коловратов кивает на девочку.
– Она говорит, что связная, – произносит Трошин, – пошли.
– Сё знаю, – слышит за спиной Коловратов и бьется головой в дверной косяк. Когда-то его за рост, грозную внешность и виртуозное умение стрелять взял к себе в группу Граббе.
Коловратов разворачивается, берет одной рукой девчонку, и, держа автомат в другой, направляется к выходу. Его прикрывает огнем группа поддержки. То, на что решился Коловратов, конечно же, нарушение всех гласных и негласных правил рейда за линией фронта. Однако никто не говорит ему об этом, не требует оставить девчонку. Штурмовая троица отходит первой. Остальные, меняясь и отстреливаясь, следуют за ней.
Уже на выходе из города в отдалении заметили группу людей. Это могли быть только немцы, но они сознательно «не видят» продвигающиеся к окраине тени: лето сорок четвертого – всем хочется выжить.
Вскоре к штурмовикам присоединяется первая часть группы.
– Потери? – спрашивает Граббе.
– Макаров, – отвечает кто-то.
– Отпусти ее, – говорит Граббе Коловратову, – пусть уходит.
Но ему, да и всем остальным, понятно, что девочка в таком состоянии не сможет уйти.
– Оставим партизанам, – хрипло возражает Коловратов.
– Хорошо, – соглашается Граббе, – вперед…
Группа идет вместе с девочкой, но все прекрасно понимают, что если ситуация изменится, то ее придется оставить.
Однако все складывается как нельзя лучше. В нужную точку они выходят на рассвете. Там их уже ждут партизаны. Далее передвигаются еще быстрее. Партизаны соорудили носилки, в которые уложили девочку. Уже на подходе к основной базе Граббе дал сигнал о высылке самолета.
С ним отправили все, что взяли в комендатуре, и раненую девочку. Коловратов только и смог узнать, что ее зовут Настя.
Отлежавшись на базе трое суток, они пошли в новый рейд. Но, то ли удача от них отвернулась, то ли немцы после нескольких нападений разгадали тактику таких операций. Рядом с комендатурой их ждала засада. А затем еще долго и организованно преследовали. Потеряв половину группы, они вернулись на партизанскую базу. Был легко ранен и Коловратов. Но что ему такое ранение, на нем этих шрамов, как на бродячей собаке блох. Одним меньше, одним больше.
