– Не знаю, – протянул Дизель. – Я в журнале почитаю, может, там написано про это.
Он вприпрыжку помчался к пристройке, мечтая, как удивятся завтра друзья, когда увидят его глиняную посуду.
– Эх, еще бы специальную краску для рисунков по глине, – загорелся новой идеей Дизель, – увидели бы тогда…
Вечером, как и договаривались, Дизель пришел на кухню, сунул в духовку горшок и пару тарелок. Тетя Люся зажгла горелки, выставила температуру 300 градусов. Они сели и стали ждать. Через какое-то время в духовке что-то громко треснуло.
– Блин, горшок лопнул, – чуть не плача проговорил Дизель. – Что не так?
– Санек, не расстраивайся, – начала успокаивать его повариха. – Может, температура не та, может, еще какая подготовка нужна, а может, в глину надо что-то добавлять. Тебе бы со знающим человеком поговорить.
– Да где же его взять? Все пропало.
– Успокойся ты, чего расстроился раньше времени. Попроси Петра Алексеевича, чтобы он тебе нужную книжку по гончарному делу привез из библиотеки. Должны же быть такие книги!
Дизель тяжело переживал неудачу. Он, конечно, поговорил с воспитателем насчет книжки, но надежды на то, что в ней он найдет секрет обжига глины, не было никакой.
Друзья, как могли, успокаивали незадачливого гончара, приглашали с собой на секции.
– Пойдем со мной к Василию Егоровичу, – предложил Клим. – У него знаешь, какие луки и арбалеты! Один спортивный, вот такой большой, с загнутыми краями, с длинными стрелами, а другой гораздо меньше, скругленный и стрелы к нему небольшие. Я уже несколько раз попадал в мишень! – похвастался он. – В конце смены Егорыч обещал провести соревнования на кубок лагеря. С двадцати шагов нужно будет попасть в дерево, представляешь?
Видно было, насколько Клим увлекся стрельбой из лука. Он все свободное время проводил между длинной стеной гаража и металлическим забором. Там с одной стороны стоял глухой щит из струганных досок, к нему пришпиливали бумажные мишени, в которые и целились ребята. Несмотря на то, что в секции было шестеро ребят, сам тренер выделял именно Клима, говорил, что у парня талант к стрельбе, и в средние века он мог бы поспорить в ловкости с самим Робин Гудом. Он, конечно, преувеличивал, чтобы поддержать парня, но день ото дня Клим все ближе подбирался к десятке.
Грек, как и хотел, тренировался в одиночку. Вначале, правда, посмотреть на его прыжки и удары по воображаемому противнику приходили девчонки и некоторые мальчишки, но потом интерес у них пропал – со скуки умрешь часами наблюдать, как он отрабатывает удары, по сотне раз отжимается, подтягивается на турнике или приседает с утяжелением. А еще он мог без конца лупить по стволу дерева, сбивая в кровь костяшки пальцев рук и щиколотки. Самое интересное было наблюдать, когда Грек вытаскивал деревянные нунчаки и с быстротой фокусника вертел их и так, и эдак. Нунчаки свистели в воздухе, то прижимаясь к боку, то отлетая на вытянутой руке в сторону. Японский снаряд, казалось, был продолжением рук Грека. Даже в комнате перед отбоем он отрабатывал технику, пока в корпусе не гас свет.
Дизель завидовал упорству друга. Однажды попробовал покрутить нунчаки, но отбив пальцы, больше ни разу к ним не притронулся.
Веселым приходил с тренировок и Ярик. Он донимал друзей разговорами о том, как сегодня перебирались по веревочному мосту через воображаемую реку, как определяли стороны света по коре деревьев, как искали съедобные травы и разводили костер, используя простую линзу или осколки стекла. Он разучивал аккорды на гитаре Руслана и уже подбирал самые простые мелодии. Туристы почти каждый вечер собирались у костра, слушали походные песни и сами пели «Солнышко лесное».
