По следу волчицы - страница 6

Нет, не хочу, чтобы больно. Не сейчас, я не готова еще.

Эйнар словно прочел мои мысли, он нехотя разомкнул объятия и нежно погладил по распущенным волосам.

– Спокойной ночи, моя маленькая степная волчица.

– До завтра, – прошептала я и поспешила обратно в свою комнату, пока имела еще силы расстаться с этим волком-искусителем.

Увы, но на следующий день нам не суждено было увидеться.

Родители вернулись ранним утром. Отец – удивительно спокойный, а мама, наоборот, сильно чем-то встревоженная. Никогда еще не видела ее такой. Она фурией влетела в дом, кинулась на кухню, где застала меня завтракающей в гордом одиночестве. Ничего не объясняя, резко сказала:

– Собирайся. Я тебя к бабушке отвезу.

Не просьба, а приказ.

– Когда? – спросила я с набитым ртом.

– Сейчас. Пакуй вещи. Быстро. Выезжаем через пять минут.

И пулей вылетела из кухни, оставив меня удивленно пялиться на пустой дверной проем.

С Эйнаром попрощаться не дали. Я с грустью отметила, что он и сам не вышел меня проводить. Разглядела только его точеный профиль, когда на минуту приоткрылась дверь в папином кабинете, впуская внутрь пару Бета-волков, папиных помощников.

Непонятное волнение возникло в душе. Не волнение даже, предчувствие чего-то плохого. Я взглянула на маму, ожидая хоть каких-нибудь объяснений. Но она лишь схватила меня за руку и торопливо потянула к машине, припаркованной у ворот. Так, ни сказав никому ни слова, мы уехали к бабушке, на Черное море.

Бабушку ту я никогда прежде не видела.

Она жила недалеко от Ольгинки, в одноэтажном деревянном домике с покосившейся калиткой и ставнями, выкрашенными в желтый канареечный цвет. Это невольно напомнило мне о лавочке в парке, о первом поцелуе с Эйнаром… так хотелось поскорей вернуться домой и снова его увидеть!

Зачем мы вообще сюда приехали?

Сглотнув слезы, я вылезла из машины и поплелась к домику вслед за мамой, упорно молчавшей всю дорогу.

У калитки мама остановилась в нерешительности.

– Ирина Федоровна, – тихонько позвала она, вглядываясь в пустой двор, в темные окна старого дома.

Ответа не последовало.

– Бабушка! – громко выкрикнула я.

– Кто тут кричит? – отозвались мне низким грудным голосом откуда-то из сарая, – Нет никого. Уходите по добру, по здорову!

– Ирина Федоровна, это я – Вера. Я…я Киру к вам привезла, погостить немного.

Тишина. Мы с мамой переглянулись, и она пожала плечами, как бы извиняясь за такой нерадушный прием. Поставила дорожную сумку у калитки и потянулась было к ручке. Но тут во дворе показалась и сама бабушка. В длинном сарафане и цветастом переднике на не по-стариковски стройном теле. Темные короткие волосы перевязаны косынкой, грязное измазанное землей полотенце перекинуто через плечо, а зажатый в руках передник полон мелких черных ягод смородины.

И белые татуировки тонкими узорами тянутся по рукам, точь в точь как у меня.

– Уходите, – еще раз сказала женщина и, развернувшись к нам спиной, неспеша направилась к дому.

– Ирина Федоровна, пожалуйста! – жалостливо раздалось ей вслед.

Я знала, что мама не привыкла просить. У нас в доме она была главной, даже отец – глава стаи – с ней не спорил. Она никогда не кричала, просто потому что знала, ее просьбы будут выполнены. А тут какая-то старая волчица от нее нос воротит. Я подумала, что мама не вытерпит, разозлится и выскажет сейчас незнакомой бабушке все, что о ней думает. Но мама даже и не думала повышать голос, она просто стояла и умоляюще смотрела старой волчице в спину.