Элой, опершись локтями о стол, скрестил пальцы рук и положил на них подбородок. Он несколько секунд внимательно наблюдал за девушкой, и та под его тяжелым, пронизывающим насквозь взглядом покраснела и опустила глаза.
Мужчина поднялся и, склонившись в полупоклоне, поцеловал девушке руку. Она зарделась и пролепетала:
– Спасибо. – Это прозвучало как-то наивно, не к месту, и девушка еще больше смутилась.
Маг взмахнул полой плаща и исчез, оставив после себя воздушную воронку. Девушка ничуть не удивилась этому факту, она уже начала привыкать к его внезапным появлениям и таким же внезапным исчезновениям.
Весь остаток дня Элой пребывал в какой-то прострации. На полном автоматизме он просматривал бумаги, даже не вникая в их суть. Перекладывал с места на место магические предметы. Зачем-то взял телетайпер и вызвал к себе милоя. Когда тот появился на пороге, маг отчитал его за пыль, скопившуюся на его каминной полке. Испуганный и притихший милой поклялся, что немедленно исправит эту оплошность. Он тихо выскользнул из кабинета и, чуть не плача, бросился искать подходящую метелку для пыли. Дело в том, что за все то время, что Элой Абасси занимал этот кабинет, он не только ни разу сам не прибрал полку, но и строго-настрого запретил кому бы то ни было к ней приближаться. Там он хранил самые дорогие для него магические атрибуты и предметы. Здесь под толстым слоем пыли лежал его дневник, где он записывал все мысли, пришедшие ему в голову за день. Но с тех пор, как им было объявлено о расформировании Дейзихербора, ни одной здравой мысли не зародилось в его голове. Слишком все было зыбко и неопределенно. И неудивительно, что за несколько недель большая толстая тетрадь для записей тоже покрылась пылью. Здесь же стояли несколько свечей разного размера и цвета. Это не были магические свечи как таковые, хотя и служили для магических действий. Элой зажигал их по настроению, когда нужно было подумать над какой-нибудь задачей. Он выбирал соответствующий цвет, садился в свое любимое большое кожаное кресло у окна, закрывал глаза и начинал размышлять.
Со стороны могло показаться, что маг просто спит, уронив голову на грудь. Но на самом деле в его голове в это время созревали самые гениальные планы. Если его посещали мрачные мысли – свеча загоралась черная. Если же идеи касались добрых намерений, свечи были белые, желтые или даже оранжевые. Элой говорил, что потрескивание свечи помогало ему сосредоточиться. Потому к этим свечам он относился с почтением и не подпускал к ним никого, считая, что чужая энергия разрушит таинство мыслительной деятельности.
Здесь были свечи почти новые, а были и такие, которые догорели почти до конца. Каждой свече соответствовало новое дело, план или открытие. Причем чем старше была свеча, тем завершеннее – дело.
Вот эта желтая свеча, от которой остался маленький огарок, – это уже почти законченное дело по искусственному выращиванию и эволюционированию караев, а вот та, темно-синяя, – это его давнее, еще не законченное дело о возвращении Элиз… Далее стояло фото самой Элиз – молодой женщины в салатовом легком платьице. Но сейчас Элою не хотелось думать о ней. Его взгляд пробежал по другим предметам на полке и на мгновение застыл.
Ему пришла в голову одна идея, и он пытался ее обдумать. Как-то Алена упоминала о том, что всегда хотела иметь собаку, но ей так и не удалось осуществить свою мечту. Собак в городе не было, а вот карай – огромный паук из его вольера – вполне подошел бы на эту роль. Он много лет работал над проблемой одомашнивания пауков и весьма в этом преуспел.
