– Говори, лжец, что это значит: у тебя кооператив! И что причитается нам. Все годы жизни терпела рядом с собой подлеца, импотента, а он, оказывается, знай, копил себе денежки. Ну что?! Будешь один там жировать на площадях, сюда же приходить только портить воздух. Не позволю! Так что, поделишься или отдашь по суду?
Давид, будто ждал этого разговора и, видно, готовился к нему:
– Не спеши с выводами, – не менее категорично, – да, я стал пайщиком кооперативного дома, но совсем недавно, когда получил премию, за успешную сдачу Проекта Дружба, тебе известного. Еще занял деньги у Рахели, у друзей на работе. Хотел нашим ребятам оставить в наследство. Но ситуация изменилась, после того как узнал от приятеля в Главном архитектурно-планировочном управлении о том, что наш дом и вся эта сторона улицы подлежит сносу в самое ближайшее время. Я много выяснял, почему и кому; и только на днях мне конфиденциально сказали: для нашей знати. Построят по особым проектам с инфраструктурой многоэтажные комплексы домов. Поэтому всех жильцов выселяют отсюда, дадут отдельные квартиры в новых районах столицы. Представляешь, какая удача для нас: каждому по квартире. Мечта!
– Не верю: такая же мечта, как коммунизм в ближайшую пятилетку.
– Нет, ошибаешься. Этот вопрос можно считать вчерашним. Я точно выяснил, в этом заинтересовано само руководство страны, потому что очень быстро было принято решение по этому Проекту Горсоветом и сразу были назначены Генподрядчик и подрядчики. Они уже приступили к предварительным работам. Я понятно изложил? Что скажешь?
– Э, Давид, – неуверенно протянула Грета, – твоими речами да мед пить. А на деле? Пристроил дочь к себе на работу, обещал перспективы. А где они, с такими-то связями?
– Опять за свое, глупая баба, – возмутился Давид, предчувствуя перелом в настроении жены, – у Вики – полный ажур: скоро повышение в должности и зарплате. Выяснил из надежных источников. В общем, все у нас, как нельзя лучше. Только прошу, никому ни слова о нашем разговоре. Если узнают соседи, эти кляузники могут напакостить: пойдут в ЖЭК, а то еще выше со своими претензиями. Тогда бюрократы не посмотрят, что кооператив – это такая же личная собственность, как дача, шкаф, рубашка. Срежут полагающийся нам метраж, потом судись с ними. Кому охота! Поэтому, давай пока закроем эту тему между нами. Будущее покажет.
– Ну, что ж, поживем – увидим, – со вздохом согласилась супруга, но тут же добавила, – к нам в гости придет мой знакомый, Иван Петрович, его дети просто зовут Ваныч, человек очень приятный, одного возраста со мной, всем понравился. Считай мою просьбу условием нашего соглашения. В нашем убогом жилище он развлекает, не дает скучать, а еще терпелив, не лезет в амбиции, как ты. Вечно занят своей работой, не до нас.
– Пусть, – Давид устало махнул рукой, – ни к чему раскачивать лодку, скоро начнутся такие дела, будет не до гостей. Понятно?
– Хорошо, – язвительно заметила жена, – а там посмотрим, куда выведет кривая. Ждать нам не впервой.
Ее сценарий отнюдь не предполагал терпеливое ожидание, скорей наоборот: энергичные усилия выпрямить кривую в нужном направлении. Поэтому мира между супругами не было, возникали спорные ситуации. Давид старался избежать их помня о договоре с женой. Терпел приколы за вечерним чаем, а когда становилось невыносимо, вставал, говорил с наигранной улыбкой: «Утро вечера мудренее» – и уходил в спальню. Натянутое на голову одеяло заглушало звуки гитары Ваныча.
