— Раяр, отпусти ее, — потребовал огонек, притормозив на несколько ступенек ниже. — Не видишь, она хочет меня убить. Не мешай.
Меня не отпустили, отняли вешалку, которую тут же метнули в Делмара, недружелюбно поинтересовавшись:
— Тебе не пора возвращаться в свой удел?
— Только после визита светлых, — гордо ответил огонек, легко увернувшись от летевшего прямо ему в голову снаряда.
Вешалка со страшным грохотом упала где-то далеко внизу; почему-то подумалось, что шляпки вешать мне больше некуда.
— Раяр? — неуверенно окликнул Делмар, когда хищник, не обращая больше внимания на своего невыносимого родственничка, начал подниматься вверх по лестнице... со мной на плече.
Хищник не отозвался, продолжая подъем. А я висела на плече и разглядывала озадаченное лицо огонька, который так и остался стоять на лестнице, даже когда мы поднялись на этаж.
— А мы сейчас куда? — я чувствовала, как край покрывала путается в ногах моего кошмара, и честно постаралась подтянуть ткань повыше, что в моем положении было весьма затруднительно.
А Раяр этого даже не оценил.
Шлепнул по попе не больно, но ощутимо, обидно так, и понес дальше, строго потребовав:
— Не дергайся.
Не знаю, чего он решил добиться, но в комнату меня вносили уже изрядно раздраженную.
Казалось бы, мы живем в огромном замке... два хейзара и я, а остаться в одиночестве, чтобы немного поплакать и пожалеть себя любимую, у меня почему-то нет никакой возможности.
Немного одиночества. Неужели я хочу так много?
Не церемонясь, меня скинули на кровать. Один взмах руки — и все книги были сметены со стола, чтобы на их месте, в дымном темном облаке, появились коробочки со знакомым названием кондитерского магазинчика, перед витриной которого я совсем недавно исходила слюной.
Дося, а за ней и Бося показались из гардеробной (не иначе, на запах пришли) и сразу же устремились к столу, опасливо поглядывая на нас, распластавшись по полу и ползя почти на пузе.
А Раяр смотрел.
Не на мочалок, он смотрел на меня, чего-то очень напряженно ожидая.
Под этим взглядом, совершенно не понимая, чего от меня хотят, путаясь в покрывале и нервничая, я спустилась с кровати, оказавшись около стола раньше ползущей в том же направлении и очень энергичной Доси.
А там, источая одуряющий запах выпечки, отчетливо ощутимый даже сквозь упаковку, меня ждала мечта сладкоежки.
Пирожные, печенье, вафельные трубочки, море заварного крема и... Торт.
Именно так, с большой буквы и с придыханием. Это был шедевр, венец кондитерского искусства, это была сказка.
А я стояла на холодном полу на своих порядком отмороженных еще после погони за Делмаром ножках, завернутая в покрывало, не успевшая еще забыть, с каким аппетитом далеко не сказочные русалочки поедали сектантов, и… не получалось у меня восхищаться этой красотой достаточно сильно, чтобы это даже мой кошмар почувствовал.
Светлое пятно с ярким веселеньким логотипом кондитерского магазинчика, розовеющим на боку каждой упаковки — кусок пирога с очень реалистичной вишенкой, парящий на насыщенном малиновом фоне, с блестящей рыжей надписью «Витаэ», — неизменно притягивало взгляд.
— А «Витаэ» что-нибудь значит? — осторожно спросила я, немного сомневаясь, что добропорядочные велари решатся использовать для названия своего магазинчика мертвый язык.
Зря сомневалась, как оказывается.
— Сладкая жизнь, — перевел для меня Раяр, требовательно спросив: — Почему ты больше не радуешься?
