У одного очень известного суфия по имени Аттар есть замечательное высказывание, которое можно было бы применить в отношении мировосприятия Камю: «То, что кажется абсурдом, но не является таковым, лучше, чем невежество человека, который считает это абсурдом»
Именно скептицизм заставил Камю присоединиться к лагерю иррационалистов. (3) Но если осознание иррациональности мира у таких философов, как Кьеркегор, Ясперс, Шестов заставляет последних принять существование бытия Бога, от которого бытие мира является производным, то у Камю это же самое осознание заставляет его принять абсурд существования как мира, так и человека. Невозможность доказательства бытия Бога с помощью доводов разума, избежавших участи гипотетического умозаключения, является для Камю главным источником происхождения его собственного чувства абсурда.
Интересно, что во всей своей диалектике мысли Камю не допускал того факта, что существование феномена смерти может являться источником чувства абсурдности человеческой жизни. У Камю, как мы видим, было достаточно силы мышления, чтобы не признать существование смерти источником абсурда, но у него, с другой стороны, не имелось достаточной силы мышления для того, чтобы понять, что бытие мира является производным от бытия Бога и что именно эта самая производность не позволяет человеку постичь непостижимое, воздвигая свои границы на познавательных способностях человеческого разума. Камю не смог, а, может быть, и не хотел, прийти к Богу ни через веру (как Тертуллиан), ни через разум (как Абеляр), ни через синтез веры с разумом (как Аквинский).
И тем не менее Камю утверждает, что жизнь человека стоит того, чтобы быть прожитой. Если жизнь человека не имеет смысла, то его необходимо придумать, считает Камю. Поэтому, несмотря на всепроникающее чувство абсурда, Камю утверждает свой смысл жизни, суть которого заключается в сознательном противостоянии человека абсурду мира. Человек наделен свободой, благодаря которой он способен противостоять как абсурду существования мира, так и абсурду собственного существования. Таким образом, мы видим, что именно идея абсурда явилась у Камю основанием для определения смысла жизни человека. И именно эта идея явилась отправной точкой всего его философского мировоззрения.
* * *
Другой замечательный французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери, констатируя ужасающий факт упадка человеческой духовности и роста нравственной деградации современного общества, приходит к выводу, что люди утратили тот самый смысл жизни, утверждение которого делало человека Человеком. В своей статье «надо придать смысл человеческой жизни» он обращается к читателям: «Неужели вы не понимаете, что где-то мы сбились с пути? Человеческий муравейник стал богаче, чем прежде, у нас больше всяких благ и досуга, и все же нам не хватает чего-то существенного, чему трудно подыскать определение. Мы меньше ощущаем себе людьми, мы утратили какие-то таинственные привилегии». (4)
Экзюпери не утверждает, что у человеческой жизни есть предустановленный свыше смысл. В его творчестве нет никакой метафизики, которая смогла бы привести к выводу о существовании предустановленного свыше смысла жизни. Но он понимает, что человеческая жизнь, в которой нет никакого смысла – абсурдна. И он предлагает людям путь, пройдя который люди смогут обрести хоть какой-то смысл своей жизни. Путь этот заключается в культивировании духовности, пробным камнем которой и основным критерием должно явиться уважение к человеку. Французский писатель предлагает людям этот путь потому, что благодаря своему личному опыту точно знает практическую действенность данного пути. Экзюпери не претендует на обладание высшей истинной ценностью человечества, но он предлагает людям определенную ценную истину, претворение которой в жизнь поможет людям обрести хоть какие-то истинные ценности. Этот путь, по мнению писателя, поможет человеку построить на земле Цитадель – храм человечности, истинное место которого – душа человека. Эта Цитадель должна стать главной обителью человеческой духовности – обителью, спасающей человека от различных житейских невзгод и превратностей рока, обителью, приобщающей человека к реальности иного рода существования, имя которой – Бог. И пусть писатель не знает истинной природы Бога, ведь это не главное. Главное то, что он знает, что вообще Бог есть. Люди просто утратили с Ним родственные связи, но эти связи, утверждает писатель, можно восстановить: можно при том условии, если человек окажется в силах построить в своем сердце Цитадель – храм духовности, который сделает человека Человеком.
