Все сидящие вздохнули. Каждый на секунду поверил, что выйдет отсюда так же легко и непринужденно, заново подчинив себе непослушные руки и ноги, распрямив спину и широко расправив плечи. Этот фантом надежды был почти реален. Прислушавшись, можно было различить стук его каблуков и шелест одежды, когда он проходил мимо, направляясь к заветной двери. Его провожали десятки глаз; даже соседка чуть подалась вперед, кольнув подбородком плечо Киры. Но фантом быстро рассеялся, ткнувшись в закрытую металлическую дверь. Вновь воцарилась тишина и полумрак, разъедаемый неприятным свечением таблички «Следующий».
В дверь вошла женщина то ли от возраста, то ли от страха, трясущаяся и медлительная.
– Аня, – представилась соседка.
– Кирилл, – он пожал протянутую руку.
– Кирилл, – с нарочитым официозом и чуть смеясь повторила она. – Поговорите со мной, Кирилл! – и уже тише добавила, – Это успокаивает.
Она все время улыбалась; улыбалась искренне. Что-то в этой улыбке смущало и заставляло юношу отводить взгляд.
– Вам совсем не страшно? – спросил он.
– Нет, – ответила Аня, и, добавила, отвечая на вопросительный взгляд Кирилла, – Да и с чего? Потому, что все боятся?
– Ну, хотя бы поэтому, – Кирилла задело ее безразличие.
– Предпочитаю не нервничать раньше времени. Скажу по секрету: рано или поздно каждый приходит сюда в последний раз, – она подмигнула. – Просто расслабься.
– Каким образом?! – резко и с какой-то неосознанной злобой спросил Кирилл. Аня, словно не заметив его грубости, все так же спокойно, весело улыбаясь, разглядывала окружавших их людей.
– Представь, что ты где-то далеко отсюда, в другом месте, красивом и спокойном. Например, в парке. Конец осени. Свежий прохладный ветер, сладкие запахи прелой листвы. По дорожкам гуляют причудливые тени. Вокруг все желтое и оранжевое! И весь парк пылает в закатном солнце. А эти болванчики, – она кивнула на солдата за ее плечом, – стройные, яркие клены и осины.
Над дверью загорелась надпись «Следующий». Пожилая дама не вышла. Никто не поднимался, наоборот, все с удвоенной силой вжали свои ягодицы в лавки. Один из военных вальяжно двинулся по коридору. Его грудь пестрела огромным количеством наклеек-дубликатов наград. Судя по погонам – капитан. Смакуя каждый шаг, он поочередно останавливался у каждой лавки, скалился, переводя пьяный от самодовольства взгляд с одного лица на другое. Пол гремел под его тяжелыми ботинками. Он дошел до конца коридора.
– Что, никто не хочет? – и капитан мерзко рассмеялся, – Тогда я сам…
Он грубо выдернул с лавки парня, вдвое больше себя. Парень мог бы одним ударом выбить дух из этого, в сравнении с ним, карлика, мерзкого и наглого; многие были бы ему за это благодарны. Но этого не случилось. Парень послушно зашагал к двери. Когда он проходил мимо, Кирилл поймал его взгляд: обреченность и бессилие. «Потасовки не будет».
– Как думаешь, много людей надо убить, чтобы получить хоть половину тех значков, что есть у этого павлина? – спросила Аня, когда дверь за парнем затворилась.
– Не думаю, что он убивает людей… – ответил Кирилл.
– А что же он делает? – почти крикнула Аня. Теперь она не улыбалась.
– Следит за соблюдением Закона, – не очень уверенно ответил Кирилл. Аня поморщилась, но промолчала.
На противоположной лавке закашлялась женщина. В то же мгновение, как по волшебству, в ее груди расцвел красным оперением дротик. Ее глаза остекленели, тело обмякло, приоткрытый рот изогнулся в отвратительном подобии ухмылки. Мужчина, сидевший рядом, вскочил со своего места и бросился на капитана.
