По ту сторону моста - страница 6

– А ты разве с них вставал? Хотя, да. Вставал. Когда я дал тебе стартовый капитал на открытие магазина, который ты мне, кстати, тоже не вернул. Сразу стал успешным бизнесменом и даже на последнюю аудио ухитрился заработать. На какие ши-ши, прости? Мне кажется, что если бы ты её продал, то тебе вполне хватило бы денег и на зарплаты людям, и на модернизацию твоего ушлёпского сайта, и, может, ещё осталось бы на б/у-шный форд. Как тебе такая мысль?

– Я заработал на эту тачку своими силами- раздался на том конце пронзительный крик-, в кредит, между прочим!

– Да? – Андрей Владимирович давился смехом- Как-то быстро ты накопил на первоначальный взнос на машину, которая стоит пять миллионов. И банк какой-то быстро тебе кредит оформил, хотя на тот момент ты и года не отработал.

– Слушай, ты там как, белку что ли словил? У тебя с башкой всё в порядке?

– Можешь не волноваться, всё хорошо с моей башкой. А к совету тебе лучше прислушаться. Так и останешься на плаву, если тебя конкуренты не съедят.

– Так, стоп. Подожди. Мне кажется ясно: ты там прибухнул и стал вспоминать старые обиды. Я правильно понял?

– Все может быть.

– Понятно. Слушай, брателло, я не хочу ругаться, но мне очень нужна твоя помощь. Помнишь, что мама говорила: «мы семья, а в семье все друг другу помогают»?

– Угу. Только говорила она это в основном мне, а тебе уже- я. Но почему-то истинный смысл этих слов уловил только один ребёнок. Когда ты мне помогала в последний раз?

– Я? Тебе?

– Да. Ты мне.

– Я был бы и рад, но ты никогда не нуждался в помощи и никогда не просил о ней.

– А может тебе просто хотелось в это верить?

– В каком смысле?

– В прямом. Давай-ка на чистоту: когда мамы с папой не стало, ты в первый же день ушёл в запой и требовал, чтобы тебя не трогали, потому что, видите ли, тебе было плохо, ведь это только для тебя большое потрясение. В итоге все легло на мои плечи: похороны, поминки, памятник и тот я оплатил. А что сделал ты?

– Я… ну… Ты просто в этом лучше разбираешься, и я решил не мешать тебе.

– В чем разбираюсь? В похоронах? А, да, точно! Я же друга похоронил на третьем курсе, когда ты по клубам шлялся и нюхал кокаин.

– Так, Андрюха, послушайте меня…

– Нет, это ты меня послушай! Я всего в этой жизни добился сам: моя семья, мой бизнес, мои связи- все это моих рук дело. Ты всю жизнь сидел то у родителей на шее, то у меня. И знаешь что, дорогой мой братец, ты меня, честно говоря, уже прилично задолбал. Я устал чувствовать себя в роли старшего брата, который постоянно вытаскивает мелкого засранца из очередного дерьма. Ты уже взрослый мальчик и должен сам решать свои проблемы, а не я должен водить тебя за ручку и показывать, как писать стоя. Последний раз скажу, что тебе нужно сделать, а дальше как хочешь. Выстави свою колымагу на сайте, уверен покупатель найдётся быстро, извинись перед работниками и рассчитайся с долгами. Договорились?

– Андрюха, блин! – Значит договорились. – он повесил трубку.

Пять минут Андрей Владимирович просто сидел и смотрел в окно на самый красивый город в мире. Панорамные окна на самом верхнем этаже всегда были его голубой мечтой. Всё потому, что их семья всю жизнь прожила в квартире на первом этаже, откуда окна выходил прямо во двор на огромный куст. Каждый год он ждал зиму, когда этот самый куст сбросит листву и будет видно хоть что-то помимо него, птиц и случайных прохожих, которые любили по пьяни справить малую нужду прямо под окнами их квартиры. Правда мама с папой ругали его всякий раз, когда он раскрывал шторы, дескать мало ли кто заглянет к ним в окно и напугает Костечку. Он любил брата, но категорически был против той гиппер-заботы, которой его окружили родители. В студенческие годы он боялся, что брат закончит так же как и его лучший друг, ведь оба они были очень добрыми и в какой-то степени слабыми. Тепличное воспитание не закалило их характер, и любая трудность воспринималась как поход на войну. Когда они выросли и закончили университет, родители попали в автокатастрофу. Андрей Владимирович взял все на себя все хлопоты по их погребению и совершенно не ждал помощи от брата, который в первый же день их смерти осушил литровую бутылку водки. Андрей Владимирович не выпил ни капли даже в день поминок. Он считал слабость непозволительной роскошью, которую могут позволить себе только люди по типу его брата. Он же должен быть сильным и стойким, дабы не обратить их память. Но сейчас, по истечении 17 лет со дня катастрофы, он будто бы решил шикануть и позволить себе то, чего никогда не позволял раньше. И это ему понравилось.