Меня охватил такой гнев, что я с размаху ударила Юру по лицу.
– Да что ты знаешь! – крикнула я.
Юра прижал руку к щеке. Он пораженно смотрел на меня и долго молчал. А потом развернулся, намерившись уйти, и бросил напоследок:
– Я не узнаю тебя, Софи.
Этот его взрослый тон и вся эта дурацкая ситуация окончательно взбесили меня.
– Иди к черту! Понял? Иди к черту!
Я кричала ему вслед, но он не оборачивался. Крупные слезы покатились из моих глаз, и я разрыдалась. Сначала от меня отвернулась семья, а теперь и Юра. И тут я почувствовала, как кот улегся у меня за спиной, привалившись ко мне боком.
– Не плачь, – сказал Странник. – Я не брошу тебя.
Именно тогда я поняла, насколько велика магия Странника. И то, что пространство для него работает не так, как для нас.
***
Морозным утром (а точнее уже днем) первого января я долго не хотела вставать, потому что ожидала нравоучений.
– Ты не можешь прятаться тут вечно, – усмехнулся Странник откуда-то из-под кровати.
– Могу, – упрямилась я.
Но, помучавшись часа два, все же спустилась в гостиную. Вопреки моим опасениям, родители встретили меня молчанием. Бабуля отводила взгляд. Ох, подождите-подождите. Где-то я уже такое видела.
Перекусив без особого аппетита, я быстро собралась.
– Ты куда? – спросил отец, и это были его первые слова за день, обращенные ко мне.
– Прогуляюсь. Что-то с вами совсем не весело, – усмехнулась я.
Во дворе солнце окатило меня ярко-желтым светом, казавшимся теплым на первый взгляд, но на деле совсем не гревшим. Я взяла из сарая свою любимую лопату с лакированным черенком, ограждавшим меня в детстве от заноз. Пробралась на соседний участок через забор, казавшийся низеньким из-за сугробов. Особняк накрыл меня своей тенью. Вблизи он выглядел еще более темным и холодным. Казалось, если дотронуться до стены пальцами – корочка льда быстро поползет по моей руке вверх и будет расширяться, пока я вся не превращусь в ледяную фигуру.
Я медленно обходила дом по контуру, боясь узнать, что искомого здесь уже нет. И побежала, как только увидела торчавший из-под снега темный ледяной выступ.
Большой кривоватый булыжник я спешно отрыла руками, позабыв про варежки. Тем летом, когда все случилось, я нашла его в лесу, недалеко от реки, и сразу поняла, что он станет идеальным надгробным камнем для Юры. Я тащила булыжник через все село на самокате, и помню, что промучилась долго.
Я и сейчас не знала, где Юру похоронили по-настоящему. Мне не говорили. Но для меня он всегда был здесь. Я попрощалась с ним по-своему.
Я взяла лопату и постаралась подкопать вокруг камня, чтобы снять его. Но заледеневшая земля с трудом поддавалась. Подкопав с одной стороны, я попросту свалила камень назад. Под ним копать уже было намного проще. Скоро послышался лязг. Я отбросила лопату и вытащила из земли мамину шкатулку. За эти годы с ней ничего не сталось. Видимо, сделана она была на совесть. Внутри шкатулки я нашла крупные старые часы с подвеской, которые мне подарил Юра. Он стащил их у родителей в один из тех дней, когда мы были насыщены отрицательной магией. Шкатулку, помнится, я тоже утащила в такой день.
Открыв часы, вытащила свернутую бумажку. На ней детской рукой было выведено:
За дверью – дверь, за шагом – шаг,
Тропинкой в лес, через овраг.
По шпалам прямо, у реки…
Если боишься, то беги.
Мы придумали этот стишок вместе с Юрой, когда нашли загадочное дерево и разлом. И, вроде бы, там было гораздо больше строк. Но распевали мы обычно только эти четыре.
