— Не думаю, что мне стоит об этом думать, Джош, — раздраженно бросаю я, хватая со стула пачку сигарет, доставая одну и чиркая зажигалкой.
— Почему же? От подобной перспективы тебя может отделять всего одна ошибка, Марк. Одна гребаная ошибка, — Каперски делает шаг вперед. Выбивая из моих пальцев сигарету. — Одна сигарета, одна бутылка, одна шлюха, которая не давала тебе спать всю ночь, одна мысль не о работе, которую ты должен выполнить здесь и сейчас. И твоя чрезмерная самоуверенность.
— Эй, полегче, — рявкаю я, инстинктивно толкая наступающего Джоша.
— Еще раз придешь на площадку неготовым, вылетишь к черту! – интонация его голоса становится угрожающей и твердой.
— Я был готов. Все получилось, — принимаюсь спорить я, хотя выдержать его всезнающий сканирующий взгляд непросто. Ублюдок прав. — Я бы отработал с первого раза, если бы не погодные условия.
— От тебя до сих пор несет вчерашним виски, Марк. Не лги самому себе. Ты приехал сюда, полным амбиций. Невероятно талантливый, заносчивый, но неиспорченный парень, который был готов работать на износ. И что стало с тобой сейчас? Я всерьез думал, наблюдая за тобой, что наконец-то, нашёл человека, который может заменить меня в этом бизнесе, но нет, блядь, ты, как и многие другие, покатился по наклонной. Так тебя устраивает? Нравится прожигать жизнь? Когда ты упадешь, а это случится, если ты не остановишься, кто будет рядом?
— У меня есть семья, — огрызаюсь я.
— Ты уверен? – сурово спрашивает Каперски, – Потому что я – нет. Тот, у кого есть семья, не будет вести себя так, словно его единственная цель – это умереть так, чтобы все о нем запомнили. Хочешь стать легендой посмертно?
— Ты решил сыграть роль строгого папочки?
— Видимо, раз больше некому. Когда я оказался один на один со своей проблемой, моих родителей не было в живых, но у меня была жена, которая вытаскивала из пучины депрессии, апатии и жалости к себе. Она заставила меня верить, что я встану и вернусь в профессию. Я жил ради нее и дочери. Иначе бы сдох, наглотался снотворного или просто в петлю влез. Почему я говорю тебе все это, трачу свое время и нервы?
— Хотелось бы и мне знать, — ухмыляюсь я, одновременно испытывая непривычное чувство стыда. Каперски во многом прав, и за последние годы я изменился далеко не в лучшую сторону.
— Потому что мне никто не сказал этих слов. Никто не предупредил, что может меня ждать, если я не приторможу, не включу гребаный разум, который есть у всех. И это мой долг, как твоего наставника.
— Ты можешь спать теперь спокойно, выполнив свой долг, — бесцветным тоном отзываюсь я. — Это все?
— Марк, ты можешь и дальше изображать из себя циничного самовлюблённого мачо, который бухает по ночам, спит со всеми подряд, тусуется со звездными шлюхами и дружит с режиссерами, мне похер. Если это то, что тебе нужно, можешь уматывать прямо сейчас.
— Я тебя понял, Джош, — раздраженно киваю, нервно убирая руки в карманы шорт. Хочется курить, но при нем лучше не рисковать. — Я буду более ответственно относиться к работе. Никакой выпивки и секса накануне съемок.
— Да хоть утрахайся. Нельзя сочетать физические упражнения, алкоголь, никотин и ту хрень, что вы жрете в клубах. Наша работа, Марк – это жесткий режим. Ясно? И трезвая голова. Если чувствуешь, что ты не собран, не уверен, заморочен чем-то, то просто скажи мне. Я поставлю другого.
