По ту сторону партии: эволюция концепции «партии» в марксизме - страница 15

«Социал-демократическая» концепция партии.

Открытка Германской Социал-Демократической Рабочей Партии 1914 года посвященная 25-ой годовщине празднования 1-го Мая. В верхнем ряду духовные авторитеты партии – Фердинанд Лассаль и Карл Маркс. В нижнем ряду – «вожди» партии Август Бебель и Вильгельм Либкнехт. Через несколько месяцев германская социал-демократия в большинстве своем поддержит мировую империалистическую бойню, а еще через несколько лет выступит, по собственному признанию ее деятелей в роли «кровавых собак» контрреволюции…

На протяжении всего своего исторического развития социал-демократия будет двигаться вспять от того положительного вклада, который был внесен Марксом благодаря применению диалектического метода: в первую очередь от концепции революционной массовой организации, которая возникает как продукт стихийного движения пролетариата. в периоды кризиса капитализма и открытой конфронтации между рабочими и капиталистической системой эксплуатации; но также и от концепции организации, которая играет активную роль в разрушении государства и по этой самой причине вписана в процесс нераздельных между собой политических и непосредственно социальных задач пролетарской революции (см. уроки Парижской Коммуны).

Только левые фракции социал-демократии, еще до 1914 года выражавшие глубокие теоретические разногласия с партией (Роза Люксембург, Антон Паннекук и др.), а затем все течение, известное как «ультралевые» (за исключением «итальянской левой» или бордигизма), подтвердят примат реального движения в плане формирования революционной массовой организации, но сохранят в тоже время, с некоторыми нюансами (см. анализ в следующих главах), идею «Партии» с ее привилегированной ролью, и, следовательно, идею отделении политической стадии от социального движения. На самом деле, именно революционный подъём самого пролетариата на исторической сцене (1905, а затем 1917—1923 гг.) был ответственен за эту диссидентскую тенденцию, а затем и за растущую радикализацию различных течений.

Социал-демократия, однако, продолжала усугублять все спорные и недоработанные представления у Маркса благодаря конкретно-историческим обстоятельствам, наложенным на ее теорию развитием свободного рынка и буржуазной демократии во второй половине XIX века, а также из-за применяемой ею тактики и ее воплощения, особенно в Германии. Исходя из концепции партии как привилегированного толкователя и теоретического носителя нацеленного на раскрытие революционной спонтанности пролетариата, она должна была спроектировать дальнейшее разделение этих факторов до тех пор, пока не пришла к концепции партии как силы вносящей социалистическое сознание в массу пролетариата, который сам по себе якобы может быть только носителем «тред-юнионистского», «профсоюзного» сознания. Таким образом, было реализовано совершенно статичное разделение между теорией и практикой: Социал-демократическая партия, единственный возможный посредник, стояла на страже «программы-максимум» (то есть идеологически сохраняла политическое содержание, а затем и социальное содержание коммунистической революции, отложеной до греческих календ), в то время как на практике реализовывала «программу-минимум» (т.е. исправления капитализма путем проведения «реформ в пользу рабочего класса»).

Таким образом, была достигнута точка невозврата в отрицании всех революционных возможностей, которые характеризуют реальное движение пролетариата. Все остальное последуе с этого момента: единственное, что имеет значение для социал-демократии – это демократическая стадия. Партия задумывалась как массовая организация, созданная до существования любого движения рабочего класса – которое само по себе воспринималось только как простое средство содействия росту этого типа организации – и не имела другой «конечной цели», кроме завоевания политической власти (даже, опять же, посредством всеобщего избирательного права) и, следовательно, управления капиталистическим государством.