– Муж поверил?
– Поверил, не поверил – какая разница? Во всяком случае, мой Даник не раскусил, что общается с роботом. А это главное.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Мне кажется, что он запал на нашу Иру. Я вижу, как он с удовольствием занимается с ней по физике, химии и программированию.
– Странно, как это он ещё не раскусил, что перед ним если не робот, то, как минимум, гений.
– Я поработала с Ирой после того случая в ресторане. Научила её «включать дурака» и изображать из себя простушку. Мне становится даже страшно – насколько быстро наша машина адаптируется среди людей. Порой сама забываю, что имею дело с роботом. Даже не представляю, что будет с мужем, когда он узнает правду.
– Да уж… – Аркадий Потапович надолго задумался, а затем убеждённо произнёс: – Слава богу, твой муж из научной среды, думаю, поймёт всё правильно. Так что не торопись раскрывать карты, пусть всё идёт, как идёт. Если за это время такой человек, как Даниил Воронин, не раскусил робота, то это уже огромный успех. Заказчик будет доволен.
– Вы говорите гораздо меньше, чем знаете. Мне не нравится, когда меня используют втёмную.
– Не надо обижаться, Анжела. Я не намного больше твоего осведомлён. Меня обязали ежедневно докладывать о результатах нашей работы.
– Кому докладывать?
– Тебе лучше не знать. Это очень влиятельные люди. Они меня постоянно торопят, постоянно чем-то недовольны. Видимо, у них на нашу Иру серьёзные планы. Ты же знаешь, что все научные разработки в первую очередь идут на оборону страны, а потом уже на всё остальное. Не переживай, будет и на нашей улице праздник. Космос тоже начинался с ракет для ведения войны. Ну, ты же сама слышала, что полёт на Марс никто не отменял, и наша работа просто необходима для осуществления этого амбициозного проекта. Вот всё, что я хочу тебе сказать. И попрошу тебя не возвращаться к этому разговору. Давай работать. Занимайся. Не буду тебя больше отвлекать. А в конце рабочего дня, как обычно, жду у себя с докладом.
Прошла ещё неделя.
– Как провели выходные? – спросил начальник отдела. Вопрос был не праздным: Занина меньше всего интересовала личная жизнь подчинённых – интерес был чисто профессиональный.
Анжела присела на краешек стула возле рабочего стола начальника, вздохнула и с улыбкой ответила:
– В целом – неплохо. В субботу ходили в «Ленком» на спектакль. «Шут Балакирев» называется. Сама сто лет не была в театре и ещё бы столько же туда не ходила, если бы не наша Ира. Интересно было наблюдать за её реакцией. Я ведь дала ей установку спрашивать обо всём, что ей непонятно. А в спектакле столько пошлятины и матерных слов, что я пришла в полный ступор.
– А муж твой был с вами? – решил уточнить Аркадий Потапович.
– Разумеется. Даня в основном взял на себя функцию переводчика некоторых моментов на нормальный язык. В этом деле он гораздо лучше меня разбирается, особенно что касается постельных сцен. Но если с пониманием значения отдельных слов и фраз особых трудностей не возникло – Ира быстро усваивала сказанное, – то с чувством юмора дела обстоят гораздо сложнее. Оно напрочь отсутствует, и я не имею ни малейшего понятия, как заложить его в программу.
– Да, это действительно проблема, – согласился Занин. – Оно и у людей-то не у каждого есть. Взять хотя бы мою благоверную. Мы ведь тоже с ней ходили на «Балакирева». Зал ухохатывался, а она весь спектакль просидела как истукан и на мой вопрос о пьесе коротко ответила: «Мерзость». А что муж, он так ничего ещё не понял?
