По ту сторону с Ёкаем - страница 18

– Какое счастье, тебя спасли. Вот только надолго ли? Советую договориться со своим дрянным язычком, чтобы он впредь держался за зубами.

Он наклонился к ней, и голос его зазвучал тверже, жестче:

– Повторю еще раз: ты что-нибудь вспомнила?

Отдышавшись, девушка заговорила охрипшим голосом:

– Я уже говорила тебе…

Внезапно в сознании что-то сломалось, невидимая преграда разрушилась, открывая воспоминания, которые до этого оставались недоступными. Будто сам разум блокировал их. Образы были размыты, но, складывая фрагменты, Есения смогла восстановить картину того, что произошло после удара.

– Я… я видела женщину с длинными черными волосами, – проговорила она, ощущая, как слова даются с трудом.

Лис тут же насторожился, его взгляд стал более внимательным.

– Она, кажется, удивилась, увидев меня, и… пыталась дотянуться, но потом… потом я встала на ноги, и дальше ты знаешь, что было.

Как бы Есения ни пыталась возмущаться, что бы ни говорила и каким бы ни был ее характер, пережив мгновение смерти, она поняла: умирать не хочет. Как же сильно хотелось разрыдаться от беспомощности, как же отчаянно она жаждала жить. Когда смерть протянула ей руку, она услышала, как плачет мама… Возможно, разум сыграл с ней злую шутку, нарисовав то, чего она отчаянно хотела, но это было невыносимо больно.

Каково теперь родителям осознавать, что именно они отправили ее в этот лагерь? Если бы Есения только смогла найти кого-нибудь, кто бы помог… Она бы сделала что угодно, лишь бы вернуться домой. Но одно стало совершенно ясно – помощи от этого лиса ждать не стоит.

– И это все? – без эмоций уточнил он.

– Да! Или тебе так понравилось убивать меня? – ее голос сорвался.

– Поверь, я даже не пытался.

Самодовольное выражение его лица раздражало до глубины души. Как бы она ни старалась держать себя в руках, его присутствие всегда приводило к взрыву ярости. И как только она могла подумать, что с ним возможна дружба?

Оставаться рядом больше не было сил. Есения резко поднялась на ноги и выбежала из дома.

Снова пустое поле. Оно простиралось во все стороны, уходя в бесконечность, словно бездонная пустота, обрамленная далекими, размытыми очертаниями горизонта. Земля под ногами была сухой, потрескавшейся, будто давно не знала жизни. В некоторых местах пробивались редкие, скрученные травинки – выжженные, ломкие, словно хрупкие нити прошлого.

Воздух был густым и странно неподвижным, словно мир вокруг затаил дыхание. Над головой простиралось серо-голубое небо без солнца, но откуда-то лился тусклый свет, размывающий границы пространства. На горизонте угадывались силуэты далеких холмов или леса – дрожащие, словно мираж, никогда не становящиеся четкими.

Вокруг царила гнетущая тишина, давящая на уши, будто глубина воды. Каждый шаг сопровождался хрустом сухой травы и глухим треском под ногами. Легкий, но тревожный холод обдувал кожу, словно невидимая рука осторожно касалась лица и волос. Поле будто исследовало ее слабости, отражая страх и беспомощность.

Есения рванула вперед, не отрывая взгляда от земли, надеясь, что больше не увидит его лица – того, что с каждой секундой вызывало все больше ненависти.

Но сколько бы она ни пыталась убежать, одно было ясно: это невозможно. Мысль еще не успела толком оформиться, когда она со всего размаха врезалась в чью-то грудь.

Резко подняв голову, она сразу поняла, что перед ней стоит не он. Лис мог вновь принять чужой облик, как сделал это мгновение назад, оборачиваясь ее матерью, но…