— Эй, клоуны, марш на крышу! Кто последний заберется — с того сотня приседаний!
Солнце уже садилось, но крыша была все еще раскалена. Не знаю, как поднялся сюда Спарта, по крайней мере, точно не с нами по единственной железной лестнице. Он указал на невысокое здание в отдалении, на котором пучила свои крылья какая-то антенна.
— За сколько туда доберетесь? — вопрос главным образом предназначался Го.
Байкер наморщил лоб.
— Минут за пятнадцать. Пока еще отсюда спустишься.
Тренер кивнул с совершенно спокойным видом… затем разбежался и ухнул с крыши вниз.
У меня внутри что-то замерло.
И только потом я понял, что это были не переживания за Спарту, а эмоции самого Спарты. Ощущение полета, пустого пространства под собой и потом жесткий толчок приземления. Если оно, конечно, будет это приземление, если правильно рассчитал силы и долетишь до следующей крыши.
Он угадал до сантиметра: попал на самый край, для амортизации удара и удержания равновесия перекувырнулся через голову и побежал дальше, не желая терять ни разгона, ни запала. По пути перемахнул через две трубы, сиганул на следующее здание, как нечего делать — здесь расстояние поменьше и уровень один. Скорость все выше — до пожарной лестницы следующей постройки можно и не дотянуться, если не взять достаточный разгон.
Прыжок — под руками ржавое железо. Мелкими шагами вверх. Слишком медленно — нужно помочь руками. Лестница не достает до крыши — строители-ублюдки. Толчок — зацепился кончиками пальцев за горячий оборванный край — этого достаточно, чтобы мышцы, словно стальной механизм, согнулись и вытянули наверх все тело. Опять можно разбежаться. Крыша проржавела, кое-где и вовсе дыры. Перескакивать, перелетать. Прыжок с кромки. Под ногами хрустит и осыпается черепица. Съехать вниз по водосточной трубе. Аккуратно, чтобы не порезаться о желоб. Последний прыжок, несколько шагов и над головой растопырила крылья антенна, которая еще три минуты назад казалась так далеко.
— Ни хрена себе скачет! — присвистнул рядом Го, и я внезапно очнулся. Понял, что мышцы тела скрутило в одном слаженном напряжении, будто это я только что преодолел всю дистанцию.
Рядом с антенной маленькая фигурка Спарты помахала нам рукой.
— А все-таки на х…я сдалась нам эта байда? — пожал плечами байкер.
То лето выдалось необыкновенно жарким: асфальт буквально плавился под ногами, Стикс обмелел настолько, что с дамбы можно было рассмотреть илистое дно, застеленное тоннами мусора. Запах разложения в зависимости от ветра то накрывал резервацию, то протягивал свои щупальца в сторону города, но бывали и штилевые дни, когда страдали обе стороны.
Рано утром Спарта собрал нас перед странного вида зданием: оно было железным, ржавого цвета, с редкими и узкими оконцами под крышей на втором этаже. Напоминало гараж, если только бывают такие высокие машины, что под них необходимо двухэтажное помещение.
Спарта был полон решимости, но где-то в эмоциях отчетливо читалось, что идея не его, а Кобальта — и это вызывает в нем сверлящую неприязнь. Массивным ключом тренер открыл проржавевший замок и пропустил нас в узкую дверь. Внутри было жарко и душно настолько, что с висков тут же покатились капли пота. Жаба стал пунцовым, Го уселся на пол, скрестив ноги — видимо в надежде, что внизу холоднее. Это железное здание даже не успевало остыть за ночь. Что за тренировки могут здесь проводиться?
