…Шизим. В четверо щщей. Ну и «молодежь» с нами. Повизгивает. Всё больше и больше замечаю, что что-то не то. Какие-то левые стосы на краю сектора чуть повыше стоят. Выпаливают весь сектор. Виду не подают. Тем не менее. Один периодически спускается к ментам в проходе. К одному мужику в «гражданке». Что-то говорит. Отходят. Это происходит ближе к конце игрового периода. Перед перерывом. Потом всё игровое время продолжают с разных точек поглядывать на нас. Уже не я один это замечаю. С парнями переглядываемся. Да тут Саня совсем от скуки начинает шизить:
– Кто не прыгает, тот гей! Хей! Хей!
Весь сектор прыгает, конечно. Стосы сразу на нас палят.
– Отдел Э. – говорю Пчёле. Тот соглашается.
– Давно заметил. – Подтверждает Саня. – Мутные слишком. Палят и палят.
Мент бурят постоянно поглядывает на нас стоя вполоборота. Вроде смотрит хоккей. Потом снова на меня. И на пацанов с первой линии сектора. На остальных за всю игру наверное и глаза не поднял.
Но вида не подаем. Ни мы, ни они. Хотя все всё уже понимают. Ну как все… Школота, естественно, даже не подозревает. И не надо.
За минуту до конца матча один из них ушёл куда-то. Двое так и оставались на нашем секторе. Стояли. Делая вид, что смотрят игру. С финальной сиреной мы свернули свои баннера и пошли. Андрюха с Саней рванули через другой выход. Я через ближний. Там столкнулся с ним. На секунду встретились взглядами. И он пошёл мимо. Ничё не сказал. Хоккеисты подъехали к трибунам, поблагодарили за поддержку. Тоже похлопал им в ответ, хотя чему тут было хлопать? Слили какому-то отстою.
Быстренько спустился вниз натянув розу на пол лица. Внизу стоял бурят. Тоже посмотрели так друг на друга. Я прошёл мимо.
Искал глазами парней. Они появились из другого выхода. На улице уже темно. Фонари светят. На трёх девятиэтажках красным заревом светятся слова «Ангарск любимый город». Я эти слова как-то из самолёта видел, когда летели из Красноярска в Иркутск с выезда. Не поверил сначала, что Ангарск внизу. Вечер. Всё светится огоньками. И три этих слова видны. Прикольно так.
Собрались с парнями. Переглянулись. Дэн тут хотел уже за территорией стада встретить одного из тех незваных гостей сектора. Поболтать, так сказать. По мужски. Не на секторе же акционировать. Слишком нас мало для таких инициатив.
Никого, разумеется, мы уже не нашли.
– Чё кто куда? – вопросительно посмотрел Саня на нас.
– Да куда-куда. Я на вокзал, да домой в Усолье, – ответил Дэн с ударением на букву «е», как он и любит называть свой город.
На работу завтра, потому и сам домой собрался. Будни. Все дела. Но решил стартовать с Дэном. Подожду с ним «собаку» да пойду домой.
Попрощавшись, мы вписались в бас. По традиции уже, набитый до отказа. После хоккея всегда так. Протиснулись в салон автобуса. Поехали. За окнами ни хрена не видно. Стекла заморожены, все в узорах рисованных морозами. Народ «на цветах» едет домой.
С Дэном молчим. Думаем. Каждый о своем. Дэн вообще не склонен грустить нифига. Всегда любит поугарать. Причем у него это тонко получается. Как-то по-взрослому. Не скажешь про него, что несерьезный какой-то парень. Повеселиться с ним мы любим. На том же секторе. Он вообще на психолога учился. Защитил диплом. Успешно. Потому-то в нём и видна эта тонкость. В общении. Во всём. Ну и боец нормальный. Таем отзанимался хрен знает сколько. Тайским боксом. В рубках всевозможных участвовал кучу раз. Даже в другие города звали. За Красноярск биться, когда у них намечались какие-нибудь масштабные «танцы» альянсом. А тут на сложных щщах прут два стоса с хоккея. И дело не в поражении.
